Крадущийся Ли Цюй, затаившийся Ай-Как

Хо Ши Мин как историческая фигура XX века в представлении не нуждается. В масштабах своей хорошо замифологизированной популярности он вьетнамский Ленин. Впрочем, в некоторых аспектах Хо Просветитель (так расшифровывается псевдоним Ши Мин. – Прим. авт.) гораздо ближе не к Владимиру Ильичу, а к Будде. Так, согласно вьетнамской историографии, Хо Ши Мин жил аскетично, ходил в обуви, сделанной из автомобильных покрышек, и избегал излишеств в части первичных физических потребностей. В книге «История активной жизни президента Хо», вышедшей во Вьетнаме в 1948 году (некоторые исследователи предполагают, что её настоящим автором был сам Хо), есть сведения, что Хо Ши Мин всю жизнь практиковал сексуальное воздержание, следовательно женат мог быть только на своей стране.

Тем не менее в 1987 году пекинское издательство Народно-освободительной армии Китая выпустило книгу исследователя Хуан Чжэна «Хо Ши Мин и его жена», в которой приводились сведения не только о том, что жена у революционера всё же была, но и называлось её имя – Цзэн Сюэмин (по-китайски), или Танг Тует Минь (по-вьетнамски). Вот она – в объективе неизвестного автора, работающего в жанре «фото на паспорт».



В 1920-х годах девушка, которую вы видите на фотографии, работала акушеркой в китайском Гуанчжоу и, скорее всего, знала будущего вождя времён его полуподпольной революционной деятельности в Китае под именем Ли Цюй. Танг Тует Минь в то время якобы дружила с вьетнамским коммунистом (по одной из версий – подрабатывающим шпионом французской полиции) по имени Лам Дык Тху, который на одном из собраний по-товарищески представил её Ли Цюю (Хо Ши Мину). Хуан Чжэн утверждает, что после этого молодые люди стали видеться чаще, а 18 октября 1926 года пара сыграла свадьбу, свидетельницей которой была Дэн Инчао, супруга будущего главы Госсовета КНР Чжоу Эньлая. Первое время товарищи молодожёны жили в квартире советника ЦИК Гоминьдана (консервативная китайская партия, образованная после свержения империи Цин. – Прим. авт.) и по совместительству агента Коминтерна Михаила Бородина, у которого Хо Ши Мин числился переводчиком. 

Меньше чем через год Ли Цюй был вынужден бежать из Китая, дрейфуя от одной страны к другой; Танг Тует Минь он больше никогда не увидит. Причиной такого поведения стала открывшаяся охота на китайских коммунистов (в буквальном смысле – отстрел), известная так же как антикоммунистический переворот Чан Кайши (лидера партии Гоминьдан), «Шанхайская резня бензопилой» и «Партийная чистка». В конце XX века писатель Даниэль Эмери заявил, что обнаружил в Центре зарубежных архивов Франции письма Хо Ши Мина к Танг Тует Минь, отправленные молодым Хо из Бангкока в августе 1928 года, когда следы его побега [из семейной жизни] ещё не остыли:

«Хотя мы разлучены уже больше года, наши чувства друг к другу не нужно озвучивать, чтобы чувствовать. Сейчас я пользуюсь возможностью передать тебе несколько слов, чтобы вновь заверить в них, а также посылаю привет и добрые пожелания твоей матери».

Вообще Хо Ши Мину было не привыкать регулярно менять свои метаданные – псевдоним, геотег. Покинув в юности Вьетнам (тогда это была территория Французского Индокитая), он отправился в длительное путешествие по миру, жил в США, Великобритании, Франции. В 1923 году под псевдонимом Нгуен Ай Куок («Нгуен-патриот») он впервые приехал в Москву для работы в Исполкоме Коминтерна и, как любой уважающий себя интурист, очень хотел увидеть Ленина, но попал в период, когда Владимир Ильич был уже серьёзно болен и не принимал гостей (а Мавзолей ещё не построили). В качестве компенсации Нгуен Ай Куоку была предоставлена трибуна журнала «Огонёк», где в интервью Осипу Мандельштаму будущий лидер Вьетнама подробно изложил своё видение французского лозунга «Свобода, равенство, братство». Осип Эмильевич внимательно разглядывал судороги отвращения гостя к слову «цивилизация» и прислушивался к его матовому голосу, в котором звенела океанская тишина всемирного братства, подписав интервьюируемого на слух – Ай-Каком.

Из материала журнала «Огонёк» «Нюен Ай-Как. В гостях у коминтерщика» (1 июля 1923 года, № 14):

«Мальчиком, лет 13, я впервые услышал французские слова: свобода, равенство и братство – ведь для нас всякий белый – это француз. И мне захотелось познакомиться с французской цивилизацией, прощупать, что скрывается за этими словами. Но в туземных школах французы воспитывают попугаев. От нас прячут книги и газеты, запрещают не только новых писателей, но даже Руссо и Монтескье. Нам запрещено не только путешествовать, но и малейшее передвижение внутри страны. Железные дороги построены со «стратегической» целью: по мнению французов, мы ещё не созрели ими пользоваться. Что такое французский колонизатор? О, какой это бездарный и недалёкий народ. Первая забота – устройство родственников. Затем – нахватать и награбить как можно больше и скорее, а цель всей этой политики – маленький домик во Франции».

Мог ли человек, раздираемый несправедливостью мироустройства (а кого она не раздирает?), искать спасения в любви (народной или отдельно взятой китаянки) – вопрос не в плоскости нашего фотоателье. Автор оставляет читателю свободу путешествий в этом направлении. Заметим, что официальный Вьетнам считает Танг Тует Минь пропагандистской выдумкой, а главная редакторша передовой вьетнамской газеты «Туойче» (аналог советской «Правды») была немедленно снята с должности за публикацию заметки о женитьбе Хо Ши Мина на основе книги Хуан Чжэна. Впрочем, кто знает, может быть, девушку уволили за систематическое нарушение трудовой дисциплины. Уже в 2013 году на страницах интернет-версии «Туойче» вышел комментарий директора музея Хо Ши Мина по поводу фантомной жены последнего:

«Я и мои коллеги-исследователи из Музея Хо Ши Мина много раз спорили с Хуан Чжэном, чтобы прийти к выводу: это не более чем «новеллатическая» гипотеза. Лично я вижу личную жизнь лидера и политика как нормальную, и её следует уважать. Но проблема в том, что человек, который занимается историей, должен основываться на чётких доказательствах. На счёт Танг Тует Минь мы нашли, сравнили и опросили много свидетелей. Реальность доказала, что это не реально».

Стоит сказать, что Президент Демократической Республики Вьетнам не во всём следовал системе нравственных предписаний буддизма, и в первую очередь это касается Вьетнамской войны. Впрочем, тут важно отметить: представления о любви, добре и зле носят обычно культурно-обусловленный характер. Например, в большинстве цивилизаций одобрялась воинская доблесть, проявляемая в бою. Сборник произведений «Хо Ши Мин. Избранное» цитирует стратегию борьбы вьетнамского вождя:

«Война плохо вооружённой армии против армии современной, оснащённой по последнему слову техники, похожа на битву между тигром и слоном. Если тигр остановится, слон ударит его своим могучим хоботом. Но тигр днём прячется в джунглях, появляясь лишь по ночам. Он запрыгивает на слона, рвёт когтями его спину, а потом снова исчезает в джунглях».

В XXI веке объединённый Вьетнам наконец созрел для того, чтобы пользоваться железной дорогой, читать Руссо и даже негромко рассуждать о том, была или не была у Дядюшки Хо жена, вдохновившая его [своим отсутствием] на поиски вьетнамской независимости. И что это было – легенда о любви или часть необходимой легенды Ли Цюя в качестве политического прикрытия для успешной работы на территории Китая – уже неважно. «Аргументы и факты» пишут, что культ личности Хо Ши Мина не мог сравниться со сталинским, а число последователей Хо было значительно меньше, чем у Мао. И всё же, кто из великих диктаторов-атеистов мог бы похвастаться наличием храма (не в смысле мавзолея), в котором поклоняются только ему? Хо Ши Мин бы мог, Нгуен Ай Куок бы мог, разве что Ли Цюй, возможно, воздержался бы.

«Один из таких храмов находится на окраине города Вунгтау и похож на обычный буддистский. Он расположен на холме, чтобы добраться до него, нужно пройти через узорные ворота с драконами, львами и символами инь и ян, а потом подняться по лестнице. Во дворе храма массивный бронзовый колокол, как во всех буддистских храмах, и такой же огромный барабан. Единственное отличие - красный флаг с серпом и молотом, развевающийся на флагштоке в центре двора. Внутреннее убранство напоминает нечто среднее между китайской пагодой и мемориальным кладбищем. На алтаре в центре стоит бюст Хо Ши Мина, а перед ним бронзовая чаша с курящимися ароматическими палочками. Слева и справа от алтаря скульптуры, изображающие цапель, стоящих на спинах черепах. В клювах у цапель сжаты жемчужины. Птицы символизируют интеллектуальную элиту, жемчужины - высшее знание, а черепахи - простой народ-труженик».

---

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:

Секс — это занятие не слишком увлекательное. Это скучно. Я читала.

Валерия Новодворская

---

Автор: Иван Захаренко