В омуте страха

Абель Тесфайе (больше известный под сценическим псевдонимом The Weeknd) во время концерта теряет голос прямо перед многотысячной толпой. В панике сбежав за кулисы, музыкант встречает там свою поклонницу Ани, с которой решает тайком прогуляться по городу и развеяться. Ночь проходит замечательно, однако наутро от странной фанатки так легко не избавиться, а вскоре The Weeknd обнаруживает себя в круговороте сюрреалистических кошмаров, из которого никак не может найти выход.

Для начала парочка поясняющих слов. «Последнее завтра» — отнюдь не рядовой психологический триллер, но часть концепт-проекта Абеля Тесфайе, дополняющая его музыку. В начале 2020-х у The Weeknd вышел цикл альбомов, образующих трилогию: сначала After Hours (тот самый, на котором звучал хит Blinding Lights), затем Dawn FM и, наконец, Hurry Up Tomorrow. Общая концепция трилогии отражала движение музыканта от психологического и творческого кризиса к восстановлению. Об этом говорят даже названия альбомов: термином After Hours в английском языке называют глубокую ночь, Dawn FM это радиостанция, звучащая на рассвете, а словосочетание Hurry Up Tomorrow указывает на переход к новому дню.

Да, это кино не лишено серьезных недостатков, но густая атмосфера, актерские таланты и стиль явно перевешивают их. За то, что все это сноровисто складывается воедино, надо сказать спасибо режиссеру Трею Эдварду Шульцу (самая известная, но не лучшая его работа - это хоррор «Оно приходит ночью»), умело генерирующему фоновое напряжение и обволакивающий вайб тревожного сюрреализма.

Сценарий не блещет какими-то извилистыми сюжетными поворотами, внешне в нем вообще немного событий. The Weeknd (он, как вы понимаете, играет сам себя) сбегает с концерта, тусит с Ани (всегда отличная Дженна Ортега) в разных местах, а потом плотно погружается в разнообразные жуткие видения. Выдерживается не самая высокая, но вовлекающая динамика, причем степень дичи возрастает по мере движения к финалу.

Стилистика здесь намного важнее сценарных нюансов. Шульц отлично использует синхронизацию музыки (причем не только мелодий, но и текстов) и визуала, из-за чего фильм порой напоминает мюзикл, а порой — талантливый закос под джалло. В кадре господствуют завораживающе яркие оттенки красного, а за кадром звучит нервозный электробит. Саундтрек The Weeknd писал не один, а в сотрудничестве с Даниэлем Лопатиным (автор музыкального оформления отличной криминальной драмы «Неогранённые алмазы» с Адамом Сэндлером!).

Даже меланхоличные поп-мелодии от The Weeknd здесь несут в себе зловещий двойной смысл, причем обыгранный в сюжете. Например, в открывающей сцене он поет о страхе перед иллюзиями, а кульминационная сцена разворачивается под песню Gasoline, рассказывающую о порыве музыканта к саморазрушению.

Правда, многие видения оформлены на удивление безыскусно, учитывая явный талант Шульца к ярким визуальным образам. Хотя встреча с жуткой женской фигурой в беспросветно темном коридоре сделала бы честь любому мистическому хоррору, а блуждания по отелю выглядят спонтанным оммажем кубриковскому «Сиянию»: привычное вроде бы место оказывается лабиринтом зеркал и стен, ведущим в непонятную, но опасную пустоту. Таких криповых сцен фильму точно нужно побольше, благо бюджет был не самый крошечный, а жути нагнать зачастую можно и крошечными денежными средствами. Такие разные люди, как Джеймс Ван (с «Астралом») или Дэвид Линч (с «Головой-Ластиком»), несомненно, подтвердят.

Фильм спасают четко выдержанное настроение блуждающей тревоги и верность сквозной идее. The Weeknd оказывается заложником двух разных людей: фанатки Ани (ее полное имя «Анима», оно вовсе не случайно) и менеджером Ли (Барри Кеоган, известный по тягучему триллеру «Солтберн»). Этот треугольник — символ кризиса, в который попал певец. Прагматик Ли, постоянно разыскивающий друга, олицетворяет собой привычный уклад жизни, давление коммерческих интересов, жажду выдавать только нужный публике продукт, иными словами — индустрию, в которой The Weeknd рискует потерять себя. Ани — это воплощение творческой свободы и связанной с нею угрозы зациклиться на своих и чужих травмах («сколько сердец ты разбил, чтобы записать пару хитовых треков?»), утратить волю что-то творить вообще.

На практике в фильме выглядит такой процесс местами забавно, а местами слегка кринжово, но именно поэтому захватывающе. Ортега беззаботно танцует под треки своего кумира, устраивает ему допрос с пристрастием, а потом и вовсе собирается утопить его в море огня. Развязка, в общем, вполне компенсирует дефицит годного хоррора в середине и отлично рифмуется с главной темой всего фильма: честность перед самим собой — необходимое условие подлинно значимого творчества.

Зарубежные критики безжалостно разгромили «Последнее завтра», усмотрев в нем лишь фестиваль тщеславия и эгоцентричное высказывание, но подобная трактовка неприятно поражает своей близорукостью. Если помнить о контексте его создания и понимать стоящую за ним концепцию, то фильм вполне любопытен не только как манифест выхода отдельного взятого музыканта из глубокого кризиса, но и как сюжет, объясняющий фундаментальную важность искренности для работы любого творческого человека вообще.