здесь мы определяем глобальные коммуникационные тренды
Ставка на ислам
БРИКС+ ДЕЛАЕТ СТАВКУ НА МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР, ВИДЯ В НЁМ КЛЮЧЕВОГО СОЮЗНИКА В ФОРМИРОВАНИИ МНОГОПОЛЯРНОЙ АРХИТЕКТУРЫ БУДУЩЕГО
Альянс БРИКС+ становится всё более мусульманским. Это не совпадение, а предсказуемая неизбежность: многополярный переход невозможен без уммы – исламской общины. Богатые энергоресурсами, жаждущие стратегической автономии и яростно антиимпериалистически настроенные из-за своего прошлого колониального подчинения страны с мусульманским большинством – это как раз то, что нужно БРИКС+ для формирования эффективной коалиции за перемены, способной перераспределить власть более демократическим путём. Об этом пишет Эмануэль Пьетробон в своей статье для Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Многие страны БРИКС+ долгое время были аутсайдерами международных отношений. Неоднократно списанные со счетов, они каждый раз возрождались. БРИКС+ больше не может тянуть время, поскольку окно перемен быстро сужается из-за конкуренции великих держав, разделяющей мир на противоборствующие блоки.
Хотя главная цель БРИКС+ – дедолларизация – не будет достигнута в одночасье, её основы, несомненно, уже заложены. Лишь вопрос времени, когда поднимутся первые этажи этого строящегося здания, наиболее распространёнными языками в котором, наряду с русским, китайским и хинди, будут арабский, турецкий, персидский и малайский – иными словами, языки ислама.
В то время как западные страны – от Соединённых Штатов Трампа до Германии Шольца – всё чаще прибегают к формальным и неформальным запретам для мусульман и не имеют ни инструментов, ни знаний для эффективной работы на Ближнем Востоке и в Северной Африке, БРИКС идёт против течения. Пассивность специального представителя ЕС по Персидскому заливу Луиджи Ди Майо во время конфликта между Израилем и «осью сопротивления» указывает именно на эту разницу.
В конце 2023 года группа БРИКС открыла двери для Египта, Ирана, Саудовской Аравии и Объединённых Арабских Эмиратов. В 2024 году расширенная группа БРИКС+ ввела новую категорию – «государства-партнёры» – и пригласила много стран с мусульманским большинством: Алжир, Индонезию, Казахстан, Малайзию, Нигерию, Турцию и Узбекистан. В совокупности страны с мусульманским большинством теперь составляют 41 процент стран БРИКС+, включая как полноправных членов, так и вероятных партнёров.
Исторически, за исключением таких примеров, как Османская империя, умма на протяжении XIX и XX веков часто была объектом политики великих держав. Сегодня, когда имперская эпоха позади, умма и её народы всё чаще становятся субъектами конкуренции великих держав – со свободой действий, волей и интересами. В то время как страны БРИКС+ приняли этот сдвиг парадигмы и делают ставку на него, чтобы ускорить многополярный переход, Запад либо его не осознал, либо отказывается признавать.
Западные страны не смогли понять всю значимость политического пробуждения мусульманского мира – перехода от роли объекта к роли субъекта в мировых делах. Внутренняя и внешняя политика Запада являются доказательством этой слепоты.
Неудивительно, что Соединённые Штаты и их европейские союзники не добились ни одного стратегического успеха в мусульманском мире за последние пятнадцать лет. Они свергли Муаммара Каддафи, но после наступил хаос; они пытались свергнуть Башара Асада, когда большая часть оппозиции была связана с джихадистскими группами; они оставили Афганистан талибам после двадцатилетней кампании, которая должна была их искоренить; они не заметили подъём радикального ислама в Сахеле, несмотря на то что там были размещены более 10 тысяч солдат, и были ошеломлены, когда местные военные начали свергать поддерживаемые Западом правительства, не способные справиться с кризисом.
Наоборот, история оправдала подход России и Китая. Западные надежды на то, что за падением Башара Асада последует уход России с Ближнего Востока, столкнулись с умением России адаптироваться к риску и с прагматичностью новых сирийских властей. После бегства американцев Афганистан не погрузился в хаос и не был дипломатически изолирован – крупнейшие державы Азии соревнуются за влияние в нём посредством торговых и инвестиционных сделок.
БРИКС+ пользуется ошибками Запада и успехами России и Китая, стремясь привлечь как можно больше богатых энергоресурсами и стремящихся к суверенитету мусульманских держав. Это риск, но он может окупиться.
Если БРИКС+ хочет стать подлинной незападной альтернативой – или (при развитии событий по плохому сценарию) даже антизападной коалицией, – она должна объединиться со скептически настроенной в отношении Запада уммой. Верно и обратное: если крупные мусульманские державы хотят положить конец иностранному вмешательству, неоколониализму и внешним войнам со сменами режимов, они должны сделать выбор между Западом и остальными, что в конечном итоге означает выбор между однополярностью и многополярностью.
Не может быть настоящего многополярного перехода и успешной дедолларизации без уммы: двухмиллиардной социальной и политической силы, готовой играть центральную роль в продолжающемся соревновании великих держав. У России, Китая и Индии есть свои причины поддерживать мусульманский фактор в БРИКС+. Геополитика (проекция силы) и геоэкономика (дедолларизация) всего лишь две грани более широкой картины.
Китаю нужна стабильная умма, чтобы обезопасить свои маршруты в рамках «Пояса и пути». Индия не может слишком сильно опираться на индуистский национализм, поскольку вскоре она станет домом для крупнейшего в мире мусульманского населения, а большая часть индийской культурной сферы – Индосферы – говорит на языке Корана.
Мир быстро меняется. Появляются новые полюса силы, и многие из них возникнут на отдалённых территориях уммы. Поддержка исламского мира будет иметь решающее значение в формировании будущей конкуренции великих держав и глобального перехода к дедолларизации. И эту поддержку получат те, кто будет готов учитывать интересы мусульман, в настоящее время хорошо сочетающиеся с изрядной частью повестки БРИКС+.
Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney
Многие страны БРИКС+ долгое время были аутсайдерами международных отношений. Неоднократно списанные со счетов, они каждый раз возрождались. БРИКС+ больше не может тянуть время, поскольку окно перемен быстро сужается из-за конкуренции великих держав, разделяющей мир на противоборствующие блоки.
Хотя главная цель БРИКС+ – дедолларизация – не будет достигнута в одночасье, её основы, несомненно, уже заложены. Лишь вопрос времени, когда поднимутся первые этажи этого строящегося здания, наиболее распространёнными языками в котором, наряду с русским, китайским и хинди, будут арабский, турецкий, персидский и малайский – иными словами, языки ислама.
В то время как западные страны – от Соединённых Штатов Трампа до Германии Шольца – всё чаще прибегают к формальным и неформальным запретам для мусульман и не имеют ни инструментов, ни знаний для эффективной работы на Ближнем Востоке и в Северной Африке, БРИКС идёт против течения. Пассивность специального представителя ЕС по Персидскому заливу Луиджи Ди Майо во время конфликта между Израилем и «осью сопротивления» указывает именно на эту разницу.
В конце 2023 года группа БРИКС открыла двери для Египта, Ирана, Саудовской Аравии и Объединённых Арабских Эмиратов. В 2024 году расширенная группа БРИКС+ ввела новую категорию – «государства-партнёры» – и пригласила много стран с мусульманским большинством: Алжир, Индонезию, Казахстан, Малайзию, Нигерию, Турцию и Узбекистан. В совокупности страны с мусульманским большинством теперь составляют 41 процент стран БРИКС+, включая как полноправных членов, так и вероятных партнёров.
Это можно назвать ставкой на ислам. Ислам – самая быстрорастущая религия в мире и, по прогнозам, превзойдёт христианство через несколько десятилетий. Он охватывает некоторые из самых богатых ресурсами регионов мира: Северную Африку, Сахель, Западную Африку, Аравийский полуостров, Персию, Центральную Азию и Индонезийский архипелаг. Помимо природных ресурсов, многие из стремительно развивающихся экономических и военных держав являются исламскими. Проще говоря, мусульманский мир больше нельзя игнорировать.
Исторически, за исключением таких примеров, как Османская империя, умма на протяжении XIX и XX веков часто была объектом политики великих держав. Сегодня, когда имперская эпоха позади, умма и её народы всё чаще становятся субъектами конкуренции великих держав – со свободой действий, волей и интересами. В то время как страны БРИКС+ приняли этот сдвиг парадигмы и делают ставку на него, чтобы ускорить многополярный переход, Запад либо его не осознал, либо отказывается признавать.
Западные страны не смогли понять всю значимость политического пробуждения мусульманского мира – перехода от роли объекта к роли субъекта в мировых делах. Внутренняя и внешняя политика Запада являются доказательством этой слепоты.
Уровень неосведомлённости ошеломляет: например, бывший советник по национальной безопасности США Джейк Салливан заявил – без иронии – всего за несколько дней до начала конфликта между Израилем и «осью сопротивления», что Ближний Восток никогда не был столь безопасным и стабильным.
Неудивительно, что Соединённые Штаты и их европейские союзники не добились ни одного стратегического успеха в мусульманском мире за последние пятнадцать лет. Они свергли Муаммара Каддафи, но после наступил хаос; они пытались свергнуть Башара Асада, когда большая часть оппозиции была связана с джихадистскими группами; они оставили Афганистан талибам после двадцатилетней кампании, которая должна была их искоренить; они не заметили подъём радикального ислама в Сахеле, несмотря на то что там были размещены более 10 тысяч солдат, и были ошеломлены, когда местные военные начали свергать поддерживаемые Западом правительства, не способные справиться с кризисом.
Наоборот, история оправдала подход России и Китая. Западные надежды на то, что за падением Башара Асада последует уход России с Ближнего Востока, столкнулись с умением России адаптироваться к риску и с прагматичностью новых сирийских властей. После бегства американцев Афганистан не погрузился в хаос и не был дипломатически изолирован – крупнейшие державы Азии соревнуются за влияние в нём посредством торговых и инвестиционных сделок.
Старая логика «разделяй и властвуй» больше не работает на Ближнем Востоке: способность России развивать многосторонние контакты, поддерживаемая Китаем разрядка между Саудовской Аравией и Ираном и попытки России и Китая выступать посредниками во внутрипалестинском примирении свидетельствуют о том, что арабские и мусульманские субъекты устали от бесконечных бессмысленных войн.
БРИКС+ пользуется ошибками Запада и успехами России и Китая, стремясь привлечь как можно больше богатых энергоресурсами и стремящихся к суверенитету мусульманских держав. Это риск, но он может окупиться.
Если БРИКС+ хочет стать подлинной незападной альтернативой – или (при развитии событий по плохому сценарию) даже антизападной коалицией, – она должна объединиться со скептически настроенной в отношении Запада уммой. Верно и обратное: если крупные мусульманские державы хотят положить конец иностранному вмешательству, неоколониализму и внешним войнам со сменами режимов, они должны сделать выбор между Западом и остальными, что в конечном итоге означает выбор между однополярностью и многополярностью.
Не может быть настоящего многополярного перехода и успешной дедолларизации без уммы: двухмиллиардной социальной и политической силы, готовой играть центральную роль в продолжающемся соревновании великих держав. У России, Китая и Индии есть свои причины поддерживать мусульманский фактор в БРИКС+. Геополитика (проекция силы) и геоэкономика (дедолларизация) всего лишь две грани более широкой картины.
Китаю нужна стабильная умма, чтобы обезопасить свои маршруты в рамках «Пояса и пути». Индия не может слишком сильно опираться на индуистский национализм, поскольку вскоре она станет домом для крупнейшего в мире мусульманского населения, а большая часть индийской культурной сферы – Индосферы – говорит на языке Корана.
Что касается России, то у неё есть потенциал стать не только Третьим Римом, но и Второй Меккой благодаря растущему мусульманскому населению и укрепляющейся репутации в исламском мире. Это отчасти связано с консервативными ценностями, которые она пропагандирует, и её последовательно ориентированной на мусульман внешней политикой – от отказа поддержать смену режима в Ливии до нынешней позиции по Святой земле.
Мир быстро меняется. Появляются новые полюса силы, и многие из них возникнут на отдалённых территориях уммы. Поддержка исламского мира будет иметь решающее значение в формировании будущей конкуренции великих держав и глобального перехода к дедолларизации. И эту поддержку получат те, кто будет готов учитывать интересы мусульман, в настоящее время хорошо сочетающиеся с изрядной частью повестки БРИКС+.
Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney
16.06.2025
Важное
Перуанский город-крепость возрастом почти 4000 лет открылся для туристов.
14.07.2025 13:00:00
Повторить путь Анны Франк в школу теперь можно с помощью смартфона. ИИ-реконструкция превращает улицы Амстердама в интерактивный памятник жертвам нацизма.
14.07.2025 09:00:00
Другие Статьи
Ядерная энергетика переживает второе рождение: она обеспечивает энергобезопасность, помогает снижать выбросы CO₂ и стремительно развивается благодаря инновациям — в частности, появлению малых модульных реакторов.
Как скандал с фальсификацией тысяч подписей подорвал веру в «лучшую демократию мира» и запустил цифровую реформу в Швейцарии.
Ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Сергей Фёдоров – о пути Франции с XVII века до кризиса Макрона.
Глобальное потепление ускоряет таяние ледников Гренландии, что может привести к значительному повышению уровня моря и серьезным экологическим последствиям.