Почему «Дубак» не самый удачный фильм Кристофера Нолана

«“Дубак” от автора таких фильмов, как “Тёмный рыцарь”, “Начало” и “Дюнкерк” - во всех кинотеатрах страны!». Как не пойти после такого анонса на картину Кристофера Нолана? Да ещё с таким слоганом: «Весёлый фильм о суровой русской зиме». Прямо «великий фильм о великой войне», не меньше. И мы пошли.

«Дубак» - какой-то странный непонятный мультик. Веселья нет и в помине. Мелькают какие-то учёные и политики, которые всё время разговаривают и разговаривают. Каждый имеет настоящее имя, и каждого надо запомнить: в дальнейшем развитии сюжета это пригодится. Да и сюжет «немного» напрягает. О том, что это «Дубак», можно догадаться разве что по тому, как показана холодная война между США и СССР. Кадры то становятся чёрно-белыми, то цветными. Вероятно, чтобы согреться в такой-то дубак, американские учёные и военные начинают придумывать разные, очень сложные способы добычи огня из того, что не видно без микроскопа. Мы ничего не понимаем в расщеплении атома и квантовой физике (мы даже не смогли понять марвеловскую историю «Человек-муравей и Оса: Квантомания»), но в любом случае, мы бы согревались каким-то более простым манером, для которого не нужно много школьных досок и тонн мела, исписанного на этих же досках. Ещё там есть сцены для взрослых, а единственный знакомый персонаж – это Железный человек, но он какой-то напряжённый, седой и не похожий на самого себя.

Длится этот «Дубак» почти три часа. И по истечении этого времени нам показалось, простите за крамольную мысль, что это не совсем мультик…

Конечно, это всё шуточки, мы смотрели пиратский фильм, который показывают в России по так называемой схеме предсеансового обслуживания. Если говорить о моральной стороне таких бутлегерских акций, то это «тьфу, бяка», это плохо. Но это схема, «которую мы заслужили». Да, зрители по таким меркам являются соучастниками преступления, и не надо перекладывать вину на тех, кто придумал способ такого смотрения. Даже простой зритель, обычно не разбирающийся в качестве картинки и звука, вряд ли поймёт, в чём он сейчас неправ.

Трудно представить человека, который с первых кадров не узнает почерк Кристофера Нолана. Но «Оппенгеймер» действительно отличается от его предыдущих работ. Дело не в том, что это его первый биографический фильм, а не история, «основанная на реальных событиях», как, допустим, «Дюнкерк».

Роберт Оппенгеймер – гениальный учёный, физик-ядерщик, руководитель «Манхэттенского проекта» (в фильме его приглашают возглавить эту программу по созданию атомной бомбы, и он соглашается не так быстро, как амбициозный учёный – умные начитанные люди говорят, что всё было не так). Мы не будем сейчас долго и нудно рассказывать о его биографии, вы всё сможете прочитать в «Википедии». Важно то, каким он стал в представлении Кристофера Нолана.

Мы все прекрасно знаем, как режиссёр любит эффектные начала в своих фильмах. Такие, чтобы зритель от неожиданности вжимался в кресло и не отлипал до конца финальных титров. Пролёт двух грабителей над готэмскими небоскрёбами, стремительный захват заложников в киевской опере, похищение Бейном русского учёного в самолёте без крыльев и хвостовой части, знаменитое падение Леонардо Ди Каприо в ванную, показ Майклом Кейном циничного фокуса с птичкой и так далее. В «Оппенгеймере» главный эффект – это исполнитель главной роли Киллиан Мёрфи.

Неважно, похож он на реального Роберта Оппенгеймера или нет (похож-похож). Нолана не интересуют такие категории, про него часто говорят, что он – неактёрский режиссёр. Его больше интересует степень затрат на создание роли. От появления Мёрфи в первом же крупном кадре у зрителей едва не выпрыгивает сердце: настолько актёр сосредоточен, собран внутренне для того, чтобы от него невозможно было отвести взгляд все три часа экранного времени. Как известно, хороший артист может «играть даже спиной». Киллиан – хороший артист.

То ли Мёрфи, то ли Оппенгеймер – в некотором смысле, они иногда сливаются в одного человека – доводит себя до крайности, думая о расщеплении атома, расщепляя в буквальном смысле хрустальные рюмки. Этот образ битой посуды сродни кадру с кучей котелков за пределами усадьбы Теслы в «Престиже», к пониманию важности которого приходишь только ближе к финалу фильма. Нолану очень повезло с Хойте ван Хойтемом, оператором всех его последних работ, в которых режиссёру понадобились очень точные или выточенные кадры без привязки к жанру: будь то военная драма или космические приключения. Он не лучше и не хуже предыдущего соратника Нолана Уолли Пфистера, но у того классно выходили общие планы и небольшая теплота в кадре. У Хойте выразительные тени, чёткие границы между темнотой и яркостью. Кстати, в «Оппенгеймере» очень интересный фокус в прямом значении: расфокус (то, что размывается в кадре и перестаёт быть чётким) в этом фильме переходит в пересвет. Эту фишку можно разгадать во время первого испытания бомбы, когда свет настолько заливает пространство кадра, что хочется зажмуриться, как и учёному. Получается, что, когда расфокус на заднем плане озаряется белым, это метафора того, что ядерная эра уже близко, и это держит в напряжении до самого конца картины.

Самый глупый, наверное, вопрос, который был задан: «Почему в фильме то чёрно-белый кадр, то цветной?» В чёрно-белом мы видим слушание дела Люиса Стросса (такой роли у Дауни-младшего вы никогда не видели), то есть его видение ситуации. Цветные кадры – для Роберта Оппенгеймера. И в этом и попытка нас запутать (Стросс и Оппи, как Роберта называли коллеги, в начале их знакомства были не врагами, а самыми что ни на есть сотоварищами и сотрудниками), и попытка заодно помочь: в фильме не указаны даты, они лишь могут проговариваться, и то не всегда. Нолан, словно в салатнице, перемешивает эпизоды, времена и события. Тут и детектив, когда нужно узнать, кто в команде сдаёт секреты. И политическая сатира на время маккартизма, когда эфбээровцы всех мастей были только и заняты тем, что искали коммунистов. И любовная история. Флоренс Пью (фанаты «Солнцестояния», возрадуйтесь, специально для вас в фильме Нолана есть взрослая сцена!) исполняет роль Джин Тэтлок, которая погибает, но до сих пор неизвестно, была ли это случайность или самоубийство. О связи мужа знала его жена Оппи Кэтрин (Эмили Блант), но не подавала поводов для истерик.

И как же без чёрных дыр? С вопроса «Что происходит со звёздами, когда они умирают?» и начинает своё увлечение квантовой механикой Оппенгеймер. Кстати, вам, наверное, интересно, как сняли атомный взрыв без применения компьютерных спецэффектов? По слухам, это была многократная экспозиция со съёмок с разных камер, которая и дала эффект «ядерного гриба», но главная находка не в этом. В «Опенгеймере» вообще не показаны кадры взрывов Хиросимы и Нагасаки. О них, конечно, говорят, много и обстоятельно, но разве нужно показывать катастрофу, когда гораздо важнее люди, пытавшиеся её предотвратить, и люди, совершившие это страшное преступление перед человечеством?

Лучший ли это фильм Кристофера Нолана? Трудно сказать, но это точно одна из знаковых картин этого года (вместе с «Дубаком», конечно). Интересен ли он для простого зрителя? Зависит от его «простоты» и знания хотя бы некоторых фактов, связанных с началом атомной эпохи. В начале нулевых Театр Табакова поставил на огромной сцене МХТ им.Чехова пьесу довольно остроумного англичанина Майкла Фрейна «Копенгаген» в версии Миндаугаса Карбаускиса. На протяжении трёх часов (с антрактом) Вернер Гейзенберг, Нильс Бор и его жена Маргарет (соответственно – Борис Плотников, Олег Табаков и Ольга Барнет) неспешно размышляют о метафизике и возможности ядерной войны. В антракте уходила самая малость зрителей, то есть им было интересно, о чём нам хотел рассказать автор пьесы. В случае с Ноланом можно сказать одно: он научился писать диалоги на уровне Фрейна. Или Аарона Соркина, если вам так будет понятнее. И следить за их логикой интересно.

Вот ещё вопрос, не получивший ответа: почему в афере с «предсеансовым обслуживанием» участвовал именно «Дубак», не самый выдающий шестиминутный детский мультик 2017 года? Не смотрите пиратские фильмы, чтобы таких вопросов у вас не возникало, мы призываем к легальным показам. Мы вас предупредили.