Аналитические записки ИА США по итогам выставок в СССР

Вплоть до замораживания культурных связей в 1979 г. (из-за ввода советских войск в Афганистан) Информационным агентством США (United States Information Agency, USIA – ЮСИА) было показано еще 16 передвижных тематических экспозиций в 25 советских городах. Первая отраслевая выставка такого рода («Пластмассы в США») прошла в 1961 г. поочередно в Киеве, Москве и Тбилиси. В дальнейшем показы проходили примерно по той же схеме, почти непременно затрагивая Москву и Ленинград и меняя локации в столицах союзных республик (за исключением прибалтийских), а также в крупных областных центрах и столицах АССР, таких как Одесса, Волгоград, Казань или Уфа.

Темы выставок были самыми разнообразными. ЮСИА демонстрировало достижения американской индустрии, социальной сферы (медицины, образования), американский стиль жизни, а также различные жанры искусства и дизайна. В период перестройки культурные обмены были возобновлены, и две последние американские выставки («Информатика  в  жизни  США»  и  «Дизайн  США») с большим успехом гастролировали по стране почти вплоть до распада Советского Союза в 1991 г. В общей сложности состоялось 87 показов, аудитория которых исчисляется миллионами посетителей.

При этом основное внимание исследователей привлекает, как правило, самая первая (и самая крупная) Американская выставка в Сокольниках 1959 г., что вполне объяснимо, учитывая масштаб мероприятия и его символическое значение.

В то же время американские передвижные тематические экспозиции в период с 1961 по 1979 г. и в 1987–1991 гг. освещены лишь эпизодически.

Подобные документы, касающиеся проведения американских выставок в Советском Союзе и других социалистических странах, почти не встречаются в известных архивных сборниках по внешней политике США, в том числе тематических выпусках, посвященных «публичной дипломатии» холодной войны. Из немногочисленных научных работ, использующих указанную категорию источников, следует выделить диссертацию (Ph.D.) К. В. Аврамова, защищенную в Канзасском университете. Между тем в этих аналитических материалах раскрываются процессы внутри ЮСИА, способные в чем-то поменять бытующие представления о роли агентства в «культурной холодной войне». Обращение к аналитике ЮСИА также позволяет оценить эффективность программ американской публичной дипломатии на примере конкретных реализованных проектов (выставок), что выгодно отличает эту группу источников от документов, излагающих планы, стратегии и задачи, но не содержащие описания достигнутых результатов.

В общей сложности было выявлено 83 документа, хранящихся в 29 контейнерах. При этом в рассматриваемый массив не включены такие документы, как списки персонала выставок, оригиналы буклетов (в терминологии ЮСИА – souvenir pamphlets), а также книги отзывов и анкеты посетителей, составляющие отдельный фонд. Материалы по Американской выставке в Москве 1959 г. представлены в NARA в достаточно большом количестве, но в силу разнородности и значительного объема им уместно было бы посвятить отдельное исследование. Также не затрагивались архивы по выставкам в социалистических странах (Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии и т. д.), хранящиеся там же.

Источником происхождения исследуемых документов выступает аналитическая служба ЮСИА, которая в разные годы носила различные названия (Office of Research, Research Service, Office of Research and Media Reaction), – подразделение, готовившее справки и отчеты для информирования директора агентства и других заинтересованных лиц и ведомств. Сам формат аналитической записки (справки) является достаточно устойчивым на протяжении нескольких десятилетий (возможно, он мало изменился и в наши дни). Как правило, машинописные документы оформлены на характерных ведомственных бланках аналитической службы ЮСИА и имеют гриф ограниченного распространения (Limited official use). Судя по архивным штампам, рассекречивание происходило как минимум спустя пять лет после выхода. В большинстве случаев документы имеют регистрационный номер (код), включающий литеру, год выпуска и собственно исходящий номер документа, а также дату подписания. Титульный лист аналитической записки содержит краткое резюме (summary) и список рассылки с указанием персоналий адресатов и кодовых обозначений (аббревиатур) подразделений ЮСИА, Госдепартамента и других структур, например, I – офис директора ЮСИА, IOP – политический и аналитический отдел ЮСИА, EUR/SOV – отдел по вопросам Советского Союза Европейского бюро Госдепартамента США и т. д. Объем самих аналитических записок редко превышает 4–6 страниц, но встречаются и более пространные тексты, а также документы c приложениями (appendix).

К примеру, еще до начала работы экспозиции «Исследования и разработки в США» для будущих гидов были подготовлены рекомендации, содержащие краткое историко-этнографическое описание будущих городов показа (Тбилиси, Казани, Волгограда и Донецка), а также ожидаемый набор типичных вопросов от советской аудитории, к которым следовало быть готовыми. Уже на основе этих рекомендаций в феврале 1972 г., вскоре после старта показов, аналитическая служба составляет сводную записку «Отношение советских посетителей к выставкам США». Адресатами документа в листе рассылки обозначены директор агентства Фрэнк Шекспир (Frank Shakespeare) и руководство смежных подразделений ЮСИА, а также дипломаты в Вашингтоне и Москве. Так, получателями конкретно этого документа стали советник по связям с общественностью посольства США в СССР Эндрю Фалькевич (Andrew T. Falkiewicz) и Джек Мэтлок (Jack Matlock) – в 1972 г. директор Госдепартамента по советским делам и будущий посол США в СССР (1987–1991). Помимо этого, специалистами ЮСИА были подготовлены отчеты по итогам показов в каждом из шести городов тура.

Представляет интерес работа аналитиков агентства в Казани, когда на основе сделанных на выставке наблюдений, анализа вопросов публики и частных бесед гидов (в том числе со знанием татарского языка) с аудиторией был подготовлен отдельный аналитический доклад о проявлениях национального чувства советских татар в Казани и межнациональных отношениях в Татарской АССР. Аналогичный «пакет» аналитических материалов по выставке «Фотография в США» включает 6 документов (отчеты по итогам показов, перечень типичных вопросов, сводную справку), а «Сельское хозяйство в США» – 19 наименований. Для исследований методов аналитической работы ЮСИА на выставках в СССР особенный интерес представляют записки, посвященные изучению общественного мнения советских посетителей; в фондах, относящихся к 1970-м гг., выявлено как минимум пять таких документов.

Анализ выделенного массива документов позволяет сделать выводы о содержании и характере работы Информационного агентства США на канале выставочных обменов с СССР в годы холодной войны.

Отдельной прикладной задачей полевых исследований для ЮСИА было изучение интереса советской аудитории к информационной продукции агентства, прежде всего эфирам радиостанции «Голос Америки». Пункт о востребованности и оценках западных источников информации фигурирует практически во всех аналитических записках.

В целом к началу 1970-х гг. аналитиками ЮСИА был очерчен круг интересов типичного советского посетителя американских выставок. Это отражалось и в структуре аналитических документов. После введения с кратким описанием выставки приводилось общее впечатление от аудитории, доминирующие настроения публики по отношению к США. Далее описывалось массовое восприятие Америки; советские оценки информационной продукции ЮСИА. Тщательно фиксировались темы повышенного интереса посетителей, сравнение социально-экономического развития СССР и США, международной жизни, вопросы национальных и религиозных отношений. Далеко не все записки содержат выводы и рекомендации; очевидно, что первоочередной задачей аналитиков на выставках было именно наблюдение.

Общий уровень осведомленности советских граждан о Соединенных Штатах оценивался как невысокий. ЮСИА пришло к выводу, что информационная изолированность, воздействие собственной пропаганды, общераспространенные стереотипы и частные предрассудки сформировали у населения СССР искаженное восприятие об Америке. Многие посетители представляли США, отталкиваясь от повседневных советских реалий, например задавая вопросы о жизни «в американских колхозах». Изумление афроамериканских гидов вызывали просьбы «сказать что-то по-негритянски» (say something in Negro). Восприятие новой информации и открытость к диалогу определялись не только возрастом или уровнем образования посетителей, но и географией показов. Так, ленинградская публика на выставках считалась более осведомленной и дружественной, чем в Москве, не говоря уже о городах в глубинке, – во многом из-за доступа в город иностранных туристов и западных товаров через морской порт. Повсеместно отмечалось, что советские люди склонны четко разделять свое в целом позитивное отношение к «простому американскому народу» от негативного восприятия американского государства (в которое включался правительственный аппарат, крупный бизнес и военно-промышленный комплекс). Аналитик ЮСИА Джоселин Грин (Joselyn Greene), составившая отчет по итогам экспозиции «Сельское хозяйство в США» (1979), иронично отмечает, что подобное разделение (сформированное под воздействием пропаганды) свойственно и многим американцам, которые таким же образом симпатизируют «простым русским», но питают неприязнь к коммунистам у власти в СССР.

Недостаточный уровень знаний советских граждан о США ЮСИА объясняло объективными трудностями и опасностями, с которыми было сопряжено получение информации из иностранных источников (например, прослушивание радиопередач «Голоса Америки»). Поступающие с Запада новости фильтровались в переложении советской печати, культурные продукты (музыка, кино, литература) проходили строгую цензуру. В записке Дж. Грин отмечалось, что сложность представляет базовое непонимание советской аудиторией принципов работы свободной прессы и конкурентной информационной среды. Типичным было проведение прямых сопоставлений (например, газеты «Нью-Йорк Таймс» как аналога «Правды»). В этих условиях  персоналу выставок фактически приходилось не вести активную пропаганду, а прилагать усилия к развенчиванию бытовавших в советской среде мифов и предубеждений об Америке, показывая реальную жизнь американцев (хотя, разумеется, с обязательным включением лучших, «образцово-показательных» практик и достижений).

Имея возможность перемещаться по стране, американцы отчетливо наблюдали разницу в уровне жизни в столичных мегаполисах и регионах. К примеру, находясь в Донецке (1972), аналитики ЮСИА отмечали, что заработная плата опытного шахтера может составлять от 350 до 400 рублей, что было гораздо выше среднего размера по стране, а по качеству одежды и внешнему виду местные посетители выставки «почти не отличаются от москвичей». Не наблюдалось там и острой нехватки жилья, хотя, например, в Казани, где выставка «Исследования и разработки в США» демонстрировалась ранее, эту проблему трудно было скрыть. Как образно повествует аналитическая записка ЮСИА, обеспеченность жильем в столице Татарской АССР составляла около 100 кв. футов (9,29 м2) на человека, что «меньше, чем площадь ковра размером 9 на 12 футов».

Продовольственный вопрос был столь же неудобным для советских властей, как и жилищный. Сообщаемые гидами сведения о закупках Советским Союзом зерна в США становились для многих ошеломляющими: «Что? Вы присылаете нам пшеницу? А они все время нам говорят, что это у вас нехватка хлеба!» Не исключено, что это открытие подтолкнуло ЮСИА усилить пропагандистский тезис о растущих объемах импорта продовольствия в СССР. Так, буклет тематической выставки «Сельское хозяйство в США» (1978-1979) содержал фотографию советского сухогруза «Лиепая», заполняемого зерном в порту Хьюстона. Работавшая на той выставке Дж. Грин отмечала напряженную атмосферу мероприятия, вызванную, по ее мнению, «особенно чувствительной» для советской публики темой экспозиции.

Некоторые посетители были хорошо осведомлены о ключевых событиях политической жизни в Соединенных Штатах (например, кампаниях по выборам президентов), однако разговоры на эти темы были скорее спорадическими. В то же время многие общеизвестные (с точки зрения американцев) события международного масштаба оставались в СССР почти незамеченными. Так, высадка экипажа американского космического корабля «Аполлон-11» на Луне (1969) или громкий террористический акт на Летней Олимпиаде в Мюнхене (1972) зачастую не вызывали у советской аудитории никакого отклика.

По версии авторов одной из аналитических записок, посетители осознавали, что их публичные дискуссии, как и частные разговоры с американцами на выставках могут вызвать подозрения у сотрудников и агентов КГБ или партийных работников, которых на экспозициях присутствовало немало. Кроме того, сами гиды вряд ли стали бы выражать какие-то отличные от официальной позиции США взгляды на международные дела и советско-американские отношения. При этом, однако, единичные случаи откровенности советских посетителей непременно фиксировались. Так, один из жителей Донецка иронизировал по поводу ввода советских войск в Чехословакию (1968): «От кого же мы их тогда освобождали? От чехов?.. То же самое произошло и в Венгрии. Мы освобождали венгров <…> от венгров!»

На показе той же технической выставки 1972 г. в Тбилиси американцам запомнился местный милиционер, который демонстративно отказывался отвечать на вопросы, задаваемые ему на русском языке (которым он сам, определенно, хорошо владел). Отмечалось, что нерусские посетители часто выражали недовольство тем обстоятельством, что они вынуждены использовать в общении с гидами русский язык. В Ереване, Тбилиси и Ташкенте местные посетители с восторгом принимали выставки, если они хотя бы частично сопровождались информацией на национальном языке, и, наоборот, критиковали американцев за представление информации на русском: «Видимо, только для русских в нашем городе».

Острота национального вопроса своеобразно проявлялась и в повышенном интересе аудитории к межэтническим отношениям в США. Для американского персонала экспозиций такое обостренное внимание к этничности и национальным вопросам казалось непонятным и даже бестактным, но в ЮСИА считали его типичным. Кэтлин Роуз (Kathleen Rose), работавшая гидом на выставке «Фотография в США» (1976–1977), называла интерес советских посетителей к ее происхождению «странной одержимостью» (weird obsession): всем непременно хотелось узнать об ее этнических корнях, и временами это раздражало. Гидов засыпали вопросами, из которых становилось понятно, что и об этой стороне Америки в СССР бытуют крайне искаженные представления. Снова проявлялся принцип «прямой проекции» в восприятии иного. Многие верили, что американская федерация является подобием Советского Союза, а отношения Вашингтона со штатами напоминают управление национальным республиками из Москвы. Для ЮСИА это было важным сигналом о том, что национальный вопрос представляет собой одно из уязвимых мест коммунистической системы. Как указывает Дж. Грин, наибольший интерес к жизни в США (и одновременно максимальный скептицизм к советскому строю) проявляли баптисты и представители других протестантских общин, а также евреи, этнические немцы, представители балтийских народов, крымские татары и выходцы с Западной Украины.

Наконец, важным тематическим блоком в аналитике ЮСИА по итогам выставок можно считать попытки замера распространенности антикоммунистических настроений. Как отмечалось выше, критические комментарии в отношении различных негативных сторон жизни в стране (уровня жизни, качества товаров и услуг, доступа к социальным благам и т. д.) были обычным делом, но редко выходили на уровень открытого выражения недовольства общественным строем и политикой КПСС. Даже если выставки и предоставляли уникальную возможность для открытого общения с американцами, подозрительность и страх наказания сдерживали открытые проявления диссидентства. Из некоторых документов следует, что сотрудники ЮСИА все же пытались «разговорить» некоторых посетителей на политические темы. Однако максимум, чего они при этом добивались, – это пересказ антисоветских анекдотов (некоторые из них приводятся в аналитических записках) или признание того, что «Брежнев – старый и глупый». В одной из записок упоминается, как посетитель доверительно поделился с гидами ЮСИА своими идеями о том, что наследником Л. И. Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС может стать выходец из КГБ Ю. В. Андропов. В 1976 г. это вызвало у агентства лишь поверхностный интерес (но в 1982 г. все так и случилось). Характерно, что вместе с аналитическими материалами в NARA хранятся самодельные плакаты, записки и иные артефакты, переданные или подброшенные американским сотрудникам выставок советскими посетителями, часть из них – антиамериканского содержания. Аналитические материалы с выставок 1970-х гг. в фондах NARA перемежаются с докладами, в которых исследуются, например, диссидентские настроения в советском обществе, восприятие романа А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» или характер аудитории программ «Голоса Америки».

Таким образом, рассматриваемые документы ЮСИА свидетельствуют о формировании в Соединенных Штатах в период холодной войны сложной и многоуровневой системы «публичной дипломатии», включавшей в том числе собственную аналитическую и разведывательную службу. Выставочные обмены являлись уникальной площадкой для отработки самых разнообразных инструментов коммуникации с иностранной аудиторией, где наиболее действенным средством разрушения стереотипов зачастую становилось простое живое общение с носителями иной культуры. Двусторонние советско-американские соглашения о культурных обменах фактически предоставляли сторонам легальные рамки для ведения пропаганды на территории друг друга, сравнимые с действовавшими в годы холодной войны «мерами доверия» в сфере военной безопасности.