Рыбаки Хоккайдо

Ни один японский стол не обходится без даров моря, которые в упорной борьбе со стихией, нередко с риском для собственной жизни, добывают японские рыбаки. Они первыми подняли голос протеста против безответственности дельцов, которые в погоне за прибылью отравляют прибрежные воды страны промышленными отходами. В Японии рыбаков называют «кормильцами страны». Однако даже официальная статистика относит их наряду с японскими крестьянами в разряд беднейших граждан государства.

Резким запахом рыбы, кажется, пропитан самый воздух этой страны. Да иначе и быть не может. Ведь жители Японских островов потребляют больше рыбы, чем любой другой народ в мире. С незапамятных времен, когда люди впервые поселились на этих островах, рыба и моллюски составляли основу их питания. «Ракушечные холмы» из рыбьих костей, панцирей моллюсков и черепков глиняной посуды, оставшиеся на местах стоянок древних японцев, — наглядное тому подтверждение. Рис пришел в страну намного позднее и оттеснил дары моря на второстепенную, но существенную роль дополнения к растительной пище.



«ГОЛУБЫЕ ПАСТБИЩА»

Япония почти целиком покрыта горами, да и климат не благоприятствует животноводству, которое здесь так и не привилось, за самым малым исключением в отдельных районах. Поэтому именно море стало «пастбищем», снабжающим Японию животным белком, а морские продукты более чем наполовину удовлетворяют потребность японцев в этом ценном источнике питания. К столу японцев дары моря подаются в их бесконечном разнообразии видов и сочетаний. Не только рыба, но и множество видов водорослей входят в ежедневный рацион японца.

По данным Организации ООН по вопросам продовольствия и сельского хозяйства (ФАО) на 1969 год, первое место по улову рыбы занимает Перу (9,2 миллиона тонн), на второе вышла Япония (8,6 миллиона тонн). Однако Японии принадлежит бесспорное первенство по добыче ценных пород рыбы, тогда как в Перу, например, до 98 процентов улова используется в качестве сельскохозяйственных удобрений.

Но окружающие Японию морские воды безнадежно загрязняются промышленными предприятиями. Особенно сильно пострадало тихоокеанское побережье. В результате рыба постепенно исчезает из прибрежных вод, а рыбацкое население страны лишается средств к существованию.

Мне довелось посетить край рыбных промыслов на побережье Хоккайдо и увидеть рыбаков этого острова за работой.

Для японцев, живущих в тесноте перенаселенных городов, Хоккайдо остается последней «пустошью», которой еще предстоит испытать на себе грозную силу промышленного наступления. Хоккайдо сильно отличается как внешне, так и по климатическим условиям от собственно Японии. Число «найтидзин» — жителей других островов Японии, которые начали переселяться на Хоккайдо приблизительно 100 лет назад, — непрерывно увеличивалось. В настоящее время промышленные предприятия, заполнившие собой всё южное побережье острова, представляют наиболее активную часть экономики Хоккайдо. Однако еще совсем недавно ведущую роль в ней занимало рыболовство.

Саппоро, самый большой на Хоккайдо город и столица зимних Олимпийских игр 1972 года, имеет более миллиона жителей, однако плотность населения на острове самая низкая в стране. С наступлением осени порты Кусиро, Нэмуро и Раусу превращаются в жужжащие ульи, гавани буквально кишат флотилиями судов, пришедших на лов макрели и кальмаров. За последние несколько лет Нэмуро стал крупнейшим макрельным портом Японии, хотя никто не может поручиться, что это положение сохранится и на будущий год. Достаточно косякам откочевать в другие края, и всё здесь придет в запустение.


Вот в порт Нэмуро входит шхуна, которая рыскала в открытом море в поисках макрели. На судне водоизмещением 74 тонны команда из 20 человек. За две ночи лова шхуна взяла 16 тонн макрели, но рыба оказалась слишком мелкой, и ее пришлось продать как наживку для тунца. 16 тонн добычи принесли всего 400 тысяч иен (1000 иен = 2,69 руб.). Каждый выход в море обходится приблизительно в миллион иен — это и топливо для двигателя, и лёд для холодильника, и пища для команды. Рейс принёс одни убытки, и шхуне придётся опять отправляться в море на поиски новой добычи.

В разгар макрельного лова суда с севера тихоокеанского побережья Японии присоединяются к местным флотилиям. На лов кальмаров во множестве прибывают рыбаки из Японского моря.

По сравнению с остальной Японией, где рыбаки ловят по мелочи, едва зарабатывая себе на жизнь, на Хоккайдо, особенно в восточной его части, можно встретить владельцев целых флотилий, занятых операциями крупного масштаба. Их главный источник дохода — кета и семга, которых они ловят в Тихом океане весной и летом. В этих водах много другой ценной рыбы.

Но море неприветливо, и рыбакам приходится работать, рискуя жизнью. Даже в наши дни, когда действует постоянная радиосвязь, да и качество рыбацких судов несравнимо улучшилось, рыбаки всего мира считают океан опасным. Для тунцеловов, ведущих промысел в центральной части Тихого океана, нет страшнее врага, чем летний тайфун.


Зима — сезон лова трески и сайды в Охотском море. И для рыбацких судов, выходящих в море этой порой, страшны даже не штормы, сами по себе достаточно опасные, а снежные бури, которые покрывают корпус судна и его оснастку непрерывно растущим слоем льда.

Люди, живущие бок о бок со смертью, предрасположены к суевериям. Не составляют исключения и рыбаки Хоккайдо. В Японии принято нумеровать суда, но только безумец решится на Хоккайдо присвоить своему суденышку цифры 4 или 9. В японском произношении 4 звучит как «си», но так же читается иероглиф «смерть». 9 — по-японски «ку», что значит «беда». С недавних пор рыбаки избегают цифры 13. Японские рыбаки считают бога моря редкостным ревнивцем, в силу чего ни одна женщина не имеет права ступить на борт рыбацкого судна.

Трудно представить себе что-нибудь более жалкое, чем обеденный стол рыбака, который раз за разом вытаскивает из моря пустые сети. «Им просто нечего есть», — сказала мне жена служащего в Раусу. По официальным правительственным данным, средний доход на одного человека в семье рыбака в 1969 году был на 22 процента ниже, чем в семье горожанина с несколькими работающими, и на 4 процента ниже, чем в крестьянской семье.


ИСЧЕЗНУВШАЯ СЕЛЬДЬ

Еще совсем недавно сельдь кормила весь запад Хоккайдо и давала самые большие уловы, если не по деньгам, то по весу. Но вот по причинам, о которых до сей поры строят самые разные догадки, сельдь исчезла. 200 лет подряд, с точностью наступления времен года, огромные косяки ее проходили мимо западных берегов Хоккайдо. 100 лет назад здесь возник и разросся как на дрожжах город Эсаси — центр сельдяного промысла. Тогда каждую весну берег у Эсаси был забит лодками и судами, владельцы которых прибывали со всех концов Японии для покупки или продажи сельди. Лет семнадцать назад небольшой косяк сельди снова появился у берегов Эсаси, но уже, видно, в последний раз, потому что сельди здесь больше не видели. Так иссяк источник существования для рыбацких семей на западном побережье Хоккайдо, и сейчас рыбаки перебиваются сайдой и кальмарами.

Есть на Хоккайдо рыбацкие деревни, население которых уменьшается еще быстрее, чем поголовье рыбы в морях. В первую очередь это касается юга Хоккайдо, где разрастается быстро набирающая силу промышленность. Во всё большем числе молодые люди без сожаления расстаются с тяжелым и опасным трудом рыбака и уходят на заводы и фабрики.


Проблема загрязнения морских вод промышленными отходами вблизи южных берегов Хоккайдо приобрела небывалую остроту. Это повлекло за собой резкое сокращение уловов рыбы, а соответственно, и усилило отток рыбацкого населения из района. Здесь к тому же из рук вон плохо поставлено медицинское обслуживание. Виной тому и нехватка врачей, и общее пренебрежение администрации к нуждам рыбацких поселков. В городе Раусу с населением в 10 тысяч человек практикует единственный врач. Избави бог рыбака заболеть или получить травму в море: врачебная помощь, и вообще-то не скорая в этих краях, может опоздать безнадежно.

Считается, что физическое сложение японцев существенно изменилось к лучшему после окончания Второй мировой войны. Улучшились условия жизни в Японии, но главным образом положительно повлияло то обстоятельство, что японцы стали в большем количестве потреблять животный белок. После войны спрос на рыбу увеличился в 3 раза, а на мясо — в 5 раз. Но даже сегодня животный белок составляет лишь 40 процентов в белковой диете японца (на Западе — 70 процентов). По иронии судьбы улучшение условий жизни в Японии сопровождалось превращением архипелага в гигантское промышленное предприятие и продолжающимся загрязнением окружающих морей.


В ДОЛГУ У ТРУЖЕНИКОВ МОРЯ

Японцы обнаружили, что любимая ими рыба исчезла с рынков страны, а домашние хозяйки в городах не перестают жаловаться на то, что цены на рыбу растут еще быстрее, чем цены на мясо. Повышенный спрос на морские продукты породил бум на рынке, и японские рыбаки, хотят они того или нет, вынуждены без отдыха бороздить моря в поисках рыбы. Но с каждым годом вводятся новые международные ограничения на лов ценной рыбы, например на лов кеты и семги в северной части Тихого океана. Общее мнение таково, что будущее не сулит ничего хорошего японским рыбакам, независимо от того, где они испытывают судьбу — в прибрежных водах или открытом океане.

За рубежом всё чаще можно слышать резкую критику в адрес японских рыбаков за то, что те «опустошают» моря, занимаясь сплошным выловом всей имеющейся в них рыбы. Это недовольство, а также многие другие причины заставили японских рыбопромышленников задуматься над тем, чтобы перенести упор с «промысловой рыбной ловли» на «рыборазведение». И надо сказать, что уже достигнуты значительные результаты. Органы государственной пропаганды не преминули разнести по всему миру весть об успешном культивировании молоди морского леща, креветок, устриц и ряда других обитателей моря в прогретых солнцем искусственных рыбопитомниках. Хорошие результаты были получены и в опытах по искусственному разведению крабов.


Можно только добавить, что, как бы значительны ни были первые шаги науки в деле восстановления порядком истощенных ресурсов Мирового океана, они немыслимы без японских рыбаков, веками накапливавших опыт наблюдений за тайнами моря и его обитателей. Японская наука в большом долгу перед японскими рыбаками.

Серьезного внимания заслуживает роль, которую сыграли японские рыбаки в борьбе за сохранение морских вод в чистоте. В 1954 году в их дальнем рейсе рыбаков тунцелова «Счастливый дракон», приписанного к порту Яидзу, встретил «пепел смерти», выпавший после взрыва американской водородной бомбы на атолле Бикини. О судьбе этих рыбаков узнал весь мир. Постигшая их трагедия послужила грозным предупреждением против опасностей продолжения ядерных испытаний.

В Японии движение за сохранение чистоты окружающей среды, как и другие общественно-политические движения ее граждан, разрастается, вовлекая в свои ряды новых сторонников и обретая большую силу. И здесь мы в долгу перед рыбаками, которые первыми увидели опасность загрязнения морей.

---

Куниморо Иосиро, «Джапан Куотерли», Токио
Иллюстрация: использованы изображения из архива и Edo-period painter