Дракон, себя сожравший

В 1936 году еще не было явственных признаков того, что Япония вступит в «клуб любителей чужих территорий» наряду с нацистской Германией и фашистской Италией. Но азиатская страна свои аппетиты и не скрывала, когда в 1931 году под надуманным предлогом, закрепившемся в истории как Мукденский инцидент (японцы инсценировали взрыв на железной дороге, но обвинили в этом китайцев), вторглась в Маньчжурию. Так было создано якобы независимое государство Маньчжоу-го. Разумеется, в японской пропаганде вся эта откровенная экспансионистская агрессия называлась «освобождением» от «хаоса» китайской гражданской войны и «созданием рая для всех пяти народов». И «освободить» таким образом Япония планировала весь Китай, часть Советского Союза, а в идеале и всю Юго-Восточную Азию, о чем неоднократно писали западные журналисты. Перевод подобной статьи бельгийского автора Луи дэ Брукэр был опубликован в газете «За рубежом» под № 4 (108) от 5 февраля 1936 года.

Не то чтобы «освободительная» кампания японцев осталась для мира незамеченной. Уже в 1932 году, сразу после создания Маньчжоу-го, Лига Наций осуждающе покачала головой и заявила, что не признает новоявленное государство собственно государством. В ответ на это Япония демонстративно покинула организацию, наплевав с вершины Фудзиямы на устав Лиги, пакт Бриана – Келлога, Договор девяти держав и Портсмутский мирный договор вместе взятые.



Советский союз с опаской косился на злобного соседа, топтавшегося у его восточных границ, но связываться с отчаянными самураями стране не хотелось. Поэтому от греха подальше СССР решил продать Китайско-Восточную железную дорогу Маньчжоу-го в надежде на то, что этот кусок вкусного каравая утолит ненасытную Страну восходящего солнца.

История покажет, что это была ошибка. Об угрозе, которую уже тогда несла в себе Япония, зарубежные журналисты писали не раз.

Всё говорит за то, что мы стоим перед обширным наступлением японской армии на материке. Наступление это подготовлялось, как обычно, с помощью весьма ловких политических операций. Но Япония сейчас открыла карты. Несмотря на дипломатические, чисто формальные опровержения, она настойчиво проводит свои планы. Она усиленно подготовляет захват крепких баз, необходимых для такой большой операции, как установление японского влияния не только в сердце Китая, но и в Сибири. Но удастся ли Японии такое предприятие?
«За рубежом» №4 (108) от 5 февраля 1936 г.

Япония и правда «подготовлялась» к своей самой великой военной операции, а Маньчжоу-го была удобным трамплином для следующего, куда более амбициозного прыжка. Завидущими глазами на чужие территории японцы смотрели согласно своей идеологической концепции о создании «Великой Восточноазиатской сферы сопроцветания». Подавалось это под соусом освобождения от векового гнёта западных колонизаторов.

Истинные же мотивы этого «сопроцветания» были до неприличия прозаичны и пахли нефтью, каучуком и металлами. Японским островам не повезло с ресурсами, а они были жизненно необходимы для стремительно развивающейся промышленности и разбухающей армии. Металл для танков, нефть для флота, каучук для шин – всем этим была богата Юго-Восточная Азия и Сибирь.

А так как в то время у руля де-факто находились военные, вопросами торговли и дипломатии они не особо озадачивались. И часто, не дожидаясь долгих дебатов в парламенте, брали инициативу в свои руки, продвигая максимально агрессивную внешнюю политику. То, что ждет соседние страны в случае японской оккупации, отлично демонстрировала Маньчжоу-го: в «свободной» и «независимой» стране действовал жесточайший военно-полицейский режим. Но Китай сопротивлялся – храбро и отчаянно. И эта несгибаемость давала надежду на то, что японская экспансия провалится с треском.

Для тех японских государственных деятелей, которые способны думать о будущем, есть все основания беспокоиться. Японцы не укрепились твердо в Манчжоу-го. Их войскам приходится непрестанно вмешиваться и подавлять волнения. Сопротивление Северного Китая японской оккупации, по-видимому, станет в будущем еще серьезнее. Территория Китая слишком обширна, для того чтобы страну можно было «пацифицировать» с небольшим количеством войск. Японские ресурсы, особенно финансовые, ограничены. Отчаянная конкуренция японской промышленности на международном рынке, вместо того чтобы являться показателем индустриальной мощи, начинает толкать страну к разорению, лишая внутренних ресурсов.

«За рубежом» №4 (108) от 5 февраля 1936 г.

Уже после Второй мировой, когда рассекретили некоторые важные документы, стало понятно, насколько ж велики были аппетиты Японии в отношении СССР. Центральным в японской захватнической стратегии был план «Кантокуэн». Квантунская армия в деталях расписала сценарий крупномасштабного вторжения на советский Дальний Восток и в Сибирь. Карты составлены, учения гремели, инфраструктура вдоль границы росла как на дрожжах, а разведчики то и дело сновали по обе стороны рубежа. Цели: Приморье, Приамурье, Камчатка, Северный Сахалин – территории, богатые углём, лесом, рыбой и, что особенно важно, незамерзающими портами. А дальше – и бескрайние просторы Сибири с её Транссибирской магистралью и несметными природными богатствами.

Однако, как бы японские петухи не петушились, все ж напасть и не решились. Во-первых, Красная армия преподала японцам несколько доходчивых уроков во время пограничных столкновений на озере Хасан в 1938 году и на реке Халхин-Гол в 1939-м.

Во-вторых, появилась новая, более животрепещущая «южная дилемма». Соединенные Штаты Америки ввели против Японии нефтяные санкции, и Юго-Восточная Азия с её нефтью стала главным приоритетом. Для этого блицкрига на юг требовались почти все ресурсы флота и авиации, которые не могли быть разбросаны ещё и по Сибири.

И конечно, помешало Японии и героическое сопротивление Китая, сыгравшее критическую роль в общей победе союзников во Второй мировой войне. Оно сковало значительные силы японской Императорской армии, не давая перебросить силы на другие театры военных действий (например, против СССР или США на Тихом океане). Япония так и не смогла полностью подчинить Китай, что истощало ее ресурсы и силы и подрывало уверенность в своих силах.

Эти сложности отчасти стали причиной присоединения к «оси» – вместе с Германией и Италией. И да, этот союз несколько воодушевил Японию. Настолько, что тогда родилась идея устроить большой «бум» на Гавайях. Японские стратеги во главе с адмиралом Ямамото (который, впрочем, несколько сомневался в этой затее) рассуждали так: американский Тихоокеанский флот в Перл-Харборе – это единственный серьезный заслон на пути к заветным кладовым Юго-Восточной Азии. И если молниеносно ударить по нему, то американцы настолько будут обескуражены этой наглостью, что выпадут из игры на месяцев шесть-двенадцать. А за это время японская армия успеет зайти и окопаться на столь желанных территориях. Наверное, тогда это казалось блестящим стратегическим ходом.

Но в итоге это стало одним из ключевых моментов Второй мировой: атака на Перл-Харбор не только не деморализовала США, но и разозлило не на шутку. Соединенные Штаты официально вступили в войну, перевели экономику на военные рельсы, провели мобилизацию и начали громить Японию в Тихом океане. Кульминацией стало применение ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки, вступление в войну против Японии Советского Союза – и как итог полный распад Японской империи.

Островное государство с непомерными амбициями потеряло все, что насобирало с конца XIX века: Корею, Манчжурию, Тайвань, Пэнху, Южный Сахалин, Курильские острова, Французский Индокитай, Филиппины, Британскую Малайю, Сингапур, Индонезию, Бирму, Гонконг и некоторые колонии в Микронезии.

Все попытки Японии перекроить карту Азии в итоге обернулись катастрофой для неё самой. А этот исход стал одним из самых суровых уроков Второй мировой войны, наглядно показавшим: неконтролируемый милитаризм – это дракон, который рано или поздно сожрет своего хозяина.

---

Мария Седнева
Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney