Готический беспредел

6 сентября в мировой прокат выйдет «Битлджус Битлджус» — фильм, который только что открыл Венецианский кинофестиваль. И который хочется назвать самой удачной работой Тима Бертона (очевидно, окрыленного любовью) за годы, если не десятилетия.

В городе Уинтер-Ривер, где 36 лет назад произошло столкновение семьи Дитц и демона Битлджуса, по-прежнему царит Хеллоуин. Ветер гонит по узким улицам рыжие листья, дом отбрасывает готические тени, кофейни украшены тыквами, а семьи ездят на стареньких автомобилях. Нравы тоже не поменялись. Лидия Дитц (Вайнона Райдер), формально став взрослой, осталась ребенком, который эксплуатирует свою травму: в детстве ее напугал Битлджус (Майкл Китон), поэтому теперь она ведет шоу о паранормальных явлениях. Ее мачеха Делиа (Кэтрин О’Хара) ударилась в модный акционизм, ведь современное искусство — надежный барьер между тревожным человеком и настоящей жизнью. А еще в семье Дитц появилось третье поколение маленьких женщин — угрюмая школьница Астрид (Дженна Ортега из «Уэнсдэй», сериала, где Бертон — и шоураннер, и соавтор сценария, и режиссер отдельных эпизодов), которой во что бы то ни стало нужно маму и притянуть, и оттолкнуть.

Обычно в фэнтезийных романах воспитания именно дети замечают потусторонние вещи, недоступные скучным взрослым, но в «Битлджусе Битлджусе» протест устроен наоборот. Мама и бабушка верят в загробный мир, поэтому дочка-внучка его отрицает. Даже несмотря на то, что туда предположительно перебрались все мужчины семейства. Папа Астрид умер давно и за кадром, а дедушка окажется в пасти акулы в забавном мультфильме, с которого начинается фильм.

Но на дворе по-прежнему Хеллоуин, так что добрые и злые духи готовятся маршировать по земле, в том числе и циничный клоун Битлджус. Он в Венеции на разогреве у Джокера, но Майкл Китон сыграл его так, что свита может запомниться больше короля.

И Бертон, судя по «Битлджусу Битлджусу», думает примерно следующее: детство священно, травмы неисцелимы, но настоящее значение имеет только любовь. И только она освобождает от всех прочих аддикций — при условии, что любишь как одержимый. Символ Венецианского кинофестиваля — лев с крыльями, порхающий по острову Лидо до тех пор, пока его не поймает женская ладонь. И режиссер фильма-открытия в нынешнем году в точности этот лев — окрыленный и явно влюбленный. «Битлджус Битлджус» сделан с юношеским задором и мужским азартом, который можно объяснить только одним — присутствием Моники Беллуччи в кадре. 

Для нее придумана подчеркнуто необязательная, по-хорошему декоративная сюжетная функция — роль бывшей жены Битлджуса, которая когда-то сделала его счастливым, потом оказалась отравительницей, в первую брачную ночь была порублена на куски и теперь вот восстала из мертвых, чтоб помешать новому браку. Эдакий «Труп невесты» двадцать лет спустя, но уже без фатальных ноток. Причем фильму персонаж Беллуччи особо не нужен. Угроза от черной вдовы не исходит, появляется она очень эффектно, но редко. А погоню за Битлджусом и так ведет смешной детектив из загробного мира (Уиллем Дефо в смешной роли голливудского актера, который жил в заложниках собственного образа да так и умер), так что без готической Беллуччи драматургическая конструкция бы не пострадала.

Но зато как дива европейского кино появляется в кадре! Одержимый Бертон буквально реанимирует свою музу. Фрагменты женщины (кстати, в Венеции был фильм и с таким названием) собираются в единое целое под песню из восьмидесятых. Перерождения уже можно назвать сквозным сюжетом этого фестиваля. В фильме «Мария» чилийский режиссер Пабло Ларраин пытается воскресить и Марию Каллас, и карьеру Анджелины Джоли. А в аргентинском фэнтези-нуаре «Убить жокея» мужчина перевоплощается в женщину — совсем как в каннской «Эмилии Перес». Но возвращение Беллуччи пока что самый зрелищный трюк фестиваля. Который, судя по всему, в этом году проходит под знаком Хеллоуина. Даже во французской мелодраме «Три подруги» погибший в ДТП муж слоняется по кадру нелепым призраком, а за кадром комментирует происходящее, как покойница из «Отчаянных домохозяек».

Обретя новый источник силы, Бертон не только снимает образцовый фильм Бертона — мелодичный, остроумный, изобретательный, игривый, быстрый и очаровывающий своим богатейшим предметным миром. И не только заражает своей страстью к творчеству всех, кто к фильму причастен, — от неотразимых Китона и Дефо до старенького композитора Дэнни Эльфмана. Он еще и подводит жизненные итоги и даже сводит старые счеты.

Уничтожению журналистов, которые копались в личной жизни режиссера, посвящена остроумная сцена в церкви. Вместе с блогерами в плену мобильных телефонов оказываются все, у кого нет сил праздновать жизнь и дорожить временем: влюбленные, как известно, беспощадны к тем, в ком не видят любви.

Фальшивомонетчиков от искусства Бертон отправляет прямиком в ад. Правда, загробный мир у него напоминает одну сплошную вечеринку, где больше некуда спешить и уже нет смысла заниматься ничем, кроме вечной любви.

Поколение, привыкшее культивировать свои травмы (и насильно назначившее режиссеров вроде Бертона и дель Торо своими терапевтами), олицетворяет персонаж Джастина Теру, и ничего, кроме жалости, тот не вызывает.

А героини Вайноны Райдер и Дженны Ортеги, которым в любви не повезет, придут к выводу, что всему свое время. Битлджуса, как известно, нужно звать трижды, а второй фильм называется «Битлджус Битлджус».