Аграрный бунт, который потряс Нидерланды

Осень 2019 года. Сотни тракторов заполняют магистрали по всем Нидерландам, создавая тем самым крупнейшую пробку в истории государства. Стартуют участники протеста чуть ли не с каждой фермы в стране, конечная точка сбора – парк Маливелд в Гааге, традиционное место для митингов. И хотя власти разрешили вывести на подобную демонстрацию только 75 сельхозмашин, к полудню их будет уже больше 2 тысяч. Протест носит мирный, почти праздничный характер: повсюду барбекю, звучит музыка, виднеются плакаты No farmers, no food («Не будет фермеров, не будет еды»), How dairy you (игра слов: "How dare you" и "dairy" – «молочный»). Однако так фермеры лишь маскируют свое отчаяние.

Поводом для протестов тогда стал доклад комиссии во главе с Йоханом Ремкесом, лаконично озаглавленный Niet alles kan overal («Не всё допустимо повсюду»). Его суть сводилась к следующему: страна перегружена азотными выбросами, и главный их источник – фермеры, особенно молочное животноводство. Решить проблему можно, радикально сократив количество хозяйств – выкупив их или закрыв. Добровольно или насильно – в докладе не уточнялось. Фермеры поняли это по-своему.

ОТКУДА ДУЕТ ВЕТЕР

О том, что воздух на 78 % состоит из азота, рассказывают еще в школе, и никого этот факт не удивляет. Удивительно другое: почему этот газ стал одной из главных экологических проблем? В своей естественной форме он безвреден, однако деятельность человека превращает его в активные соединения (аммиак, диоксид азота), которые могут наносить ущерб экосистемам и здоровью людей. Эти вещества загрязняют почву и воду, провоцируют астму и приводят к образованию мертвых зон в морях, где не выживают даже водоросли.

Поначалу казалось, что речь идет о кризисе в рамках только одной отрасли. Но буквально за три года «азотная повестка» перевернула всю политическую систему страны. В марте 2023-го партия BBB (BoerBurgerBeweging, или «Движение фермеров и граждан») стала лидером на региональных выборах, победив в 11 из 12 провинций Нидерландов.

Успех BBB совпал с крахом правящей верхушки: правительственная коалиция Рютте раскололась на фоне споров о миграции, которые искусно подвязали к теме фермеров: мол, местных вытесняют, чтобы строить дома для беженцев. Кабинет ушёл в отставку, а сам Рютте заявил, что больше не будет баллотироваться, однако протесты не утихали. Активисты не просто выводили тракторы на шоссе, они приходили с факелами к домам министров, блокировали полицейские участки и угрожали членам правительства. Один из лидеров протестного движения тогда заявил: «Кабинет хочет гражданской войны».

ВЫХОД НА ПЕНСИЮ ПОД ВОПРОСОМ

Просторные сараи, автоматическая система доения, ежедневные поставки молока в Германию – так выглядит типичная молочная ферма Нидерландов. На то, чтобы она работала без перебоев, ушли десятки лет труда: начиная с покупки пары десятков коров, хозяева шаг за шагом расширяли хозяйство, инвестировали в экологичные технологии, сокращали количество аммиака по методике, подобной системе Lely. Всё ради того, чтобы соответствовать новым стандартам и остаться на плаву.

Но теперь, когда владельцы решили уйти на пенсию, сделать это оказалось не так-то просто. Выяснилось, что передать ферму детям невозможно: никто из них не хочет продолжать бизнес. Продать посторонним тоже не выходит: без разрешения на выбросы, которое получить всё труднее, новые хозяева просто не смогут легально работать. Да и банки не хотят предоставлять кредиты на такие сделки. А если окажется, что ферма находится в списке пиковых загрязнителей (piekbelasters), то ее собственникам останется только одно – согласиться на государственный выкуп, формально добровольный, а по факту безальтернативный. Продал – больше не фермер. Даже если бы и хотел, вернуться в отрасль уже нельзя.

И таких хозяйств по стране тысячи. Именно они стали символом конфликта, который давно вышел за рамки экологии. Это уже не спор о нормативах, это кризис доверия к системе. Стоит вопрос о том, кто и как будет кормить страну и будут ли у этих людей хоть какие-то гарантии.

МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ

Программа выкупа ферм, попавших в список наибольших загрязнителей, оказалась гораздо более болезненной, чем предполагалось. Формально фермеру предлагают продать хозяйство государству. Однако многие признают: выбора у них нет. Нельзя передать ферму детям, нельзя продать на рынке, нельзя продолжить работать – условия программы обязывают полностью прекратить сельхоздеятельность на обозначенном участке, а в ряде случаев и в любом другом месте. А если фермер решит продолжить бизнес в другом регионе, ему нужно будет получить новое разрешение. А это, как показывает практика, почти невозможно.

Юридически система выстроена тонко. По закону покупатель не получит от властей новых квот на выбросы, а значит, ни один банк не даст ему кредит на покупку фермы. Так она теряет свою рыночную привлекательность. Продавцу остается либо уйти по-хорошему, либо остаться с неликвидной недвижимостью и без перспектив.

Даже те, кто готов согласиться и на такие условия, сталкиваются с бюрократией. Многие владельцы месяцами ждут одобрения сделки, подтверждения условий, гарантий, что смогут хотя бы в ограниченном объеме продолжать свою работу. И в этом плане особенно показателен пример фермеров из Браневелда, пытавшихся сохранить право на содержание скота на одном из двух участков: формально людям заявили, что это разрешено, однако подписать соответствующий документ власти отказались. Люди живут в подвешенном состоянии, не понимая, что их ждет через пять лет.

В таких историях суть кризиса. Он не столько экологический, сколько политический и социальный. Это история о том, как хорошие намерения, реализованные без предварительного диалога и эмпатии, превращаются в источник нестабильности. Когда человеку говорят: «Ты всё делал правильно, но теперь ты лишний», – это не просто ошибка в политике, это удар по общественному контракту.

БОЛЬШЕ, БЫСТРЕЕ, ДЕШЕВЛЕ. А ЧТО НА ФИНИШЕ?

Фермерский протест стал следствием не только принятия нового закона, но и политики, действовавшей на протяжении десятилетий. С 1950-х годов нидерландские власти активно поощряли рост аграрного производства – предоставляли дотации, налоговые льготы, кредиты. Призыв был один: производите больше, модернизируйтесь, становитесь экспортным локомотивом Европы. И это сработало: крошечная страна стала вторым в мире экспортером сельхозпродукции, уступив лишь США.

ЦЕНА ЗАПОЗДАЛЫХ РЕШЕНИЙ 

Азотный кризис в Нидерландах – это про то, что бывает, когда годами оттягиваешь неприятные решения, а потом пытаешься разом наверстать всё, что упустил. В какой-то момент азот перестал быть просто химическим элементом и превратился в символ недоверия, усталости, ощущения, что решения принимают где-то там, наверху, и совсем не для тебя.

Парадокс в том, что суть проблемы осталась почти технической. Чтобы строить дома, расширять логистику, развивать промышленность, нужно сокращать выбросы. Чтобы это сделать, нужно что-то менять в сельском хозяйстве. Чтобы фермеры согласились на перемены, нужны не ультиматумы, а предложения, которые можно принять без ощущения, что у тебя отбирают жизнь. Звучит просто? Только вот на практике это привело многомиллиардным издержкам, политическому кризису, уличным протестам и развалу в кабинете министров. И всё это в стране, которая всегда гордилась своим рациональным подходом к чему бы то ни было.

Теперь правительство стремительно вкачивает миллиарды в энергетические проекты, начиная от строительства новых линий электропередачи до создания инфраструктуры для производства и хранения водорода и хранилищ углекислого газа. Всё это – часть масштабной программы по зеленому переходу, на которую возлагаются большие надежды. Власти ссылаются на свежее исследование Министерства экономики и климата (EZK), согласно которому устойчивые энергосети действительно помогут снизить выбросы азота, особенно в промышленности. И даже если строительство таких объектов в краткосрочной перспективе увеличит нагрузку на экосистемы, уже через год этот «долг» будет компенсирован за счёт уменьшения выбросов заводов и фабрик.

Звучит убедительно. Но разве дело только в сетях и трубах? Невозможно строить устойчивое будущее на руинах общественного доверия. Не получится выиграть климатические баталии, когда половина жителей страны чувствует, что их просто списали со счетов. И пожалуй, самый страшный вывод из нидерландской stikstof-драмы – это не случившийся конфликт интересов фермеров и борцов за чистую природу, а то, как быстро в XXI веке экологическая повестка может превратиться в фитиль для политической пороховой бочки. Всё, что для этого нужно, – недосказанность, недоверие и несколько лет чиновничьего «давайте потом».

Александра Головина 

Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney