Яша Хейфец, «одноклассник» Штрауса и Брежнева

Миф – основной механизм культурной преемственности и образец значимых форм поведения («Новая философская энциклопедия»). Мифы ХХ века десакрализуются, отрываясь от сказки: в основе их чаще оказывается реальное историческое событие/человек, доказательством служат фотографии, визуальные и звуковые записи, зафиксированный на технику материал. Даже разобранный на факты миф эпохи ХХ столетия (что в контексте истории как предмета дискуссий само по себе подвиг) остаётся работоспособным механизмом не только в культуре, а вообще где угодно. История императора скрипки Яши Хейфеца – это, с одной стороны, миф об успешной иммиграции и пруф американской мечты, с другой – ярчайший образец того, как гений одного рождает подобные мифы для миллионов. Кстати, не только для русских музыкантов, но и для американских. Единственной загвоздкой в сценарии подобного жизненного пути оказывается сущий пустяк: надо родиться поцелованным Богом мальчиком (или девочкой), поскольку любая утопическая модель бытия, связанная с историями жизни выдающихся личностей, подменяет собой реальность, которая есть на самом деле. В умелых руках пропагандистов всех жанров такие механизмы – способ укрепления любых идей и ценностей. Российский музыкант еврейского происхождения из города Вильно (ныне - Вильнюс) Яша Хейфец оказал такое влияние на скрипку, что сам по себе вышел далеко за пределы мифа об идеальной формуле жизни, которой можно добиться [в звёздно-полосатой стране]. Он укрепил репутацию музыки – универсального языка мира.



Если представить XX век в виде условного 20 «а» класса, то выпускной фотоальбом не обошёлся бы без портрета Я. Хейфеца. Такой концепции придерживался автор этого снимка Юсуф Карш, основным жанром работы которого был студийный портрет. На протяжении всей карьеры он снимал людей, изменивших XX век, попутно сам же стал одним из выдающихся портретистов столетия (по версии Метрополитен-музея). Питер Поллак в книге «Из истории фотографии» описывает созданные Каршем ч/б портреты государственных деятелей, учёных, художников и музыкантов как трансформацию человеческого лица в легенду. Конечно, удобнее этой трансформацией заниматься с такими лицами, какие имели А. Эйнштейн, Ю. Гагарин, У. Дисней, Ф. Кастро, Л. Брежнев, Р. Штраус, Елизавета II, Пий XII, И. Стравинский, П. Пикассо, Д. Неру, М. Шагал, У. Черчилль и другие. Во время фотосессии премьер-министра Великобритании в 1941 году Карш набрался смелости и вынудил Черчилля вынуть изо рта сигару. Последний после съёмки заявил Каршу, что тот может заставить позировать даже рычащего льва (половина комплимента, очевидно, шла самому Черчиллю). Сам же портретист описывал свою работу так:

«Смысл фотографий, как и смысл жизни, заключён в одном слове. Это слово – "свет" <...> Есть миг, когда глаза человека, его руки и поза отражают всё происходящее в его душе, мыслях и сердце».

Между Хейфецем и Каршем общего больше, чем то короткое время, проведённое в студии последнего. Юсуф Карш – такой же образец американской мечты (правда, с канадским оттенком), как и Хейфец. Они герои одного времени. Родившийся в армянской семье на юго-востоке Турции Карш в 14-летнем возрасте, спасаясь от геноцида армян, бежит в Сирию, оттуда в Канаду, где быстро разыгрывает свою жизнь как по нотам: становится успешным, богатым и знаменитым, перемещаясь по планете годами. Япония, Великобритания, Финляндия, Египет, СССР... За каждой фотографией – история. Юсуф вспоминал о визите в Москву и кокетливом советском генсеке:

«В Кремле Брежнев согласился позировать для меня, только если я сделаю его таким же прекрасным, как Одри Хепбёрн».

Пожалуй, основное отличие жизненного пути Хейфеца и Карша состоит в том, что Юсуф свой талант развил в зрелом возрасте, тогда как Яша был гением с рождения (что не умаляет заслуг его учителей, в первую очередь профессора Санкт-Петербургской консерватории Леопольда Ауэра). В одной из телепередач, посвящённых знаменитому скрипачу, другой скрипач, музыковед и популяризатор классической музыки Михаил Казиник рассказывает, что во время выступления перед многочисленной аудиторией (то был ещё российский период жизни) семилетний Яша Хейфец заявил, что будет играть концерт для скрипки с оркестром Ф. Мендельсона только после того, как покатается на ослике. Зрители и оркестранты терпеливо ждали, пока юный музыкант не исполнит свою детскую прихоть. «Евразийский научный журнал» сравнивает эту историю с детством маленького Моцарта, отвлекавшегося во время игры на кошечек. Правда или миф, но это яркий пример того, как уровень гениальности превосходит запросы, характерные для периода детства человека. Писательница Александра Бруштейн в своих воспоминаниях о другом концерте юного Якова пишет: 

«Кудрявый, как рафаэлевский херувим, он сонно тёр глаза кулачком – ребятам в этот час полагалось видеть третий сон, – другой рукой он прижимал к себе скрипку. “Сейчас, господа, Яшенька нам сыграет! – весело объявила хозяйка. – А потом Яшенька будет пить чай с тортом!” Это уже обращалось непосредственно к мальчику. И Яшенька заиграл. Он забыл про сон, он, видимо, никого не видел. Глаза его потемнели, повзрослели… Когда он закончил играть, чай с тортом уже пить не стал: он валился с ног от усталости, его увезли домой».

Когда Яша вырос, он отвлекался только на сон. В короткий срок после иммиграции в Штаты Хейфец обзавёлся всеми атрибутами престижности и богатства, автомобилями, двумя роскошными виллами в Беверли Хиллз и не нуждался ни в чём, но так вышло, что в период своего длительного концертирования скрипач провёл в гостиничных номерах мира времени больше, чем в самой Америке. В 1934 году он побывал и на родине, трансформированной уже в СССР, дав одиннадцать концертов в Москве и Ленинграде и собрав нетипично восторженную для эмигранта прессу. Ценители восхищались кантиленностью («певучесть», свободно льющаяся мелодия. – Прим. авт.) звука скрипки Хейфеца.

Журнал «Советская музыка», № 6, 1934 г. (И. Ямпольский):

«Свобода постановки, отсутствие какого-либо напряжения, высоко поднявшая скрипку левая рука могут служить классическим образцом постановки для скрипачей. Живой контакт, органическая слитность с инструментом удивительны. Вы чувствуете, что это неразрывное целое — единый живущий организм».

В 1953 году во время гастролей в Израиле Хейфец включил в свою программу Скрипичную сонату Рихарда Штрауса (кстати, его Юсуф Карш тоже снял), произведения которого были неофициально запрещены в этой стране, так как сам немецкий композитор воспринимался многими практически нацистом. В ходе всего тура публика встречала сонату Штрауса гробовым молчанием. Однажды после концерта в Иерусалиме возле гостиницы «Царь Давид» к Хейфецу подошёл молодой человек и попытался ударить его железным прутом. Музыканту удалось правой рукой защитить от удара свою скрипку. Из-за повреждённой кисти Яша Хейфец досрочно закончил тур, но программу [неправильный еврей] не поменял: 

«Музыка выше этих факторов… Я не изменю мою программу. Я имею право сам выбирать свой репертуар».

---

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:

В августе 2021 года пришедшая к власти в Афганистане террористическая группировка «Талибан» (запрещена в России) заявила о намерении запретить публичное исполнение музыки.

---

Автор: Иван Захаренко