Конкуренция Нуба

«Я могу жонглировать композицией, ведь сила фотографии именно в композиции. А ещё я могу играть со светом. Но я никогда не вмешиваюсь в сюжет», – слова фотографа Джорджа Роджера. 

Именно он сделал первые известные снимки (один из них перед вами) африканского племени кронго-нуба в 1949 году. Гостям эти ребята представляются «людьми холмов», но в мире они более известны как Нуба. В отличие от Джорджа Роджера, желающих пролезть в сюжет жизни Нуба всегда было предостаточно: нам остаётся только подсветить некоторые детали.

Народность Нуба проживает в предгорьях Нубийских гор, их деревни состоят из многоместных поселений (в случае наличия семьи) и отдельных домов для неженатых мужчин. Возможно, фотография иллюстрирует тот самый период, когда семьи ещё нет и поэтому соплеменник нуба [то ли обречённо, то ли радостно] ныряет в «стандартный номер» на одного. Неточно и с численностью: по разным оценкам, она колеблется от десяти тысяч до нескольких миллионов человек. Путаница объясняется тем, что большая группа народностей негроидной расы (коалиб, оторо, тира, нуба-моро, ларо, кандериа, фунгор, лафофа, махас, кронго, масакин, кавама, швай, хейбан и пр.) считают себя Нуба. А суданское правительство, например, считает Нуба их всех, а заодно и часть тех людей, которые уже не поддерживают образ жизни нубийцев, но имеют с ними общую историю. Как и большинство африканских племён, Нуба занимаются земледелием и скотоводством. В остальное время туземцы сооружают себе жилье, устраивают борцовские поединки, танцуют и ритуально женятся.

Из материала журнала TravelASK.ru (М. Серебрякова):

«По законам Нуба девушки племени сами выбирали себе мужа. И происходило это весьма интересно. Для начала девушки с головы до ног измазывали себя в грязи. Затем перед неженатыми молодыми людьми они голышом исполняли танец, посмотреть на который приходила вся община. Ритуальные пляски заканчивались тем, что каждая танцующая девушка закидывала ногу на плечо юноше, которого выбирала себе в мужья. Отказаться от «предложения» молодой человек не мог».

Техника нубийского бракостроения в чём-то схожа с приёмами, к которым в отношении своенравных племён прибегал и Судан. Хотя происхождение Нуба неизвестно, некоторые исследователи предполагают, что «люди холмов» издавна выполняли роль того самого мужа, на которого закидывают [грязные] ноги, не спрашивая. В свою очередь Судан мог научиться этим движениям у англичан, которые во времена англо-египетского менеджмента разрешили египтянам занимать должности чиновников среднего звена, оставив себе высшее управление. Помимо того, что всё это ускорило обретение Суданом репутации страны вечного кризиса (внешние и гражданские войны, перевороты, клановые разборки, эксплуатация детского труда, теневой и не очень рынок оружия, рабство, наркоторговля), такая маршрутизация политического, экономического и культурного подавления больше всего повлияла на племена вроде Нуба. Да хотя бы просто потому, что, в отличие от египтян и англичан, им уже некуда было это давление компенсировать. Сейчас от того, какими Нуба были на фотографиях Роджера, осталось очень мало. Они перестали [«лазить в окна к любимым женщинам» – Ю. Яковлев] ходить голыми, узнали про деньги, рабство и ВИЧ. Но они всё еще красиво танцуют, а некоторым повезло получить хорошее образование. Омер М. Шуркян – доктор наук, магистр философии и суданский учёный родом из Нубийских гор – приводит свой взгляд на истоки кризиса в Южном Кордофане.

Фрагмент перевода статьи «Нубийский кризис в штате Южный Кордофан», Sudan Tribune (О. Шуркян):

«Землевладение было признано в качестве основного источника конфликта в Нубийских горах. Всё это началось в 1960-х годах, когда в этом районе было введено механизированное земледелие, нарушившее экономический и социальный уклад на этих территориях. В 1968 году в результате финансирования Международного валютного фонда было создано механизированное сельское хозяйство после насильственной конфискации земель у местных владельцев. Основанная в 1970 году корпорация по развитию Нубийских гор была призвана модернизировать традиционные методы возделывания земли. Эта политика разделила земли между нубийскими и арабскими племенами не в пользу нубийцев. Позже эти арабы составили костяк поддерживаемого правительством ополчения, которое были преобразовано в Народные силы обороны (НСО). Они были обучены, вооружены и поддерживались сменяющими друг друга правительствами в Хартуме (столица Судана) с момента начала гражданских беспорядков в Судане в 1983 году, в результате чего нубийцы оказались в крайне уязвимом положении и зависимости».

Сегодня промежуточным итогом этого конфликта (с оговорками) можно назвать распад некогда самого большого по площади государства африканского континента – Судан – на Судан и Южный Судан соответственно. Как сообщает ТАСС, конфликт далёк от завершения, пограничная территория между арабоязычным исламским Севером и христианско-анимистическими племенами Юга – место периодических взаимных нападений. Всё это усугубляется наличием в районе Южного Кордофана запасов углеводородов и общей на две страны гуманитарной катастрофой.

Джордж Роджер был первым, кто снимал нубийцев, но широкую известность Нуба обрели благодаря одной талантливой немке по имени Лени и по фамилии Рифеншталь. Это та самая женщина-кинорежиссёр и фотограф, сформировавшая образ германского национал-социализма своими жуткими по смыслу, но талантливыми по композиции кадра фильмами «Триумф воли» (1935) и «Олимпия» (1938). Несмотря на то, что Лени Рифеншталь всячески отрицала свою моральную вину в том, во что превратилась Германия при Адольфе Гитлере, полностью избавиться от репутации пропагандистки Третьего рейха ей, конечно же, не удалось. Но надо отдать должное, она посвятила этому всю оставшуюся и (по собственному утверждению) лучшую часть своей жизни. А вот Джордж Роджер такую композицию коллеги по цеху не оценил, он прямо обвиняет Лени в том, что фрау засунула свою «лейку» (Leica – фотоаппараты, выпускаемые одноимённой немецкой компанией Leica Camera AG) в африканские жилища и оставила там чёрную метку.

Из книги Джорджа Роджера «Прощание с Нуба»:

«Постепенное ухудшение состояния племён Нуба началось с публикаций глянцевых и вводящих в заблуждение книг Лени Рифеншталь в ярких обложках, которые привлекали туристов и туроператоров к этой местности. В своём уединении миллион или около того людей Нуба могли оставаться миром нетронутыми. Но они открылись в поверхностных развлекательных книгах в своей необрезанной наготе, и это было больше, чем могли принять мусульманские фундаменталисты».

Один из блогеров Livejournal под ником P_I_F довольно убедительно рассказывает, что Рифеншталь, будучи поклонником таланта Роджера, очень просила Джорджа рассказать ей, где именно находятся племена Нуба и даже предлагала за это тысячу фунтов стерлингов. Роджер, в чьей памяти всё ещё жили ужасы концентрационного лагеря Берген-Бельзен, освобождение которого он снимал в 1945 году, наотрез отказался от предложения. Но Лени нашла их позже. Фотографии и записи Рифеншталь в полной мере открыли Южный Кордофан антропологам и документалистам. Более того, в записи на пресловутой глянцевой обложке своей книги Лени с истинно немецким [покерфейсом] спокойствием отмечает заслугу работ Роджера в её увлечении Африкой.

Из книги Лени Рифеншталь «Последние из нубийцев», обращение к Джорджу Роджеру:

«Без влияния ваших фотографий <…> эта книга никогда бы не была напечатана. Сейчас мы оба друзья „нашего“ народа Нуба».

Запись о дружбе ещё больше разозлила Роджера, и он продолжил мериться объективами:

«В ней ужасно много неискренности, потому что я совсем ей не помогал. Имейте в виду, я считаю, что её фотографии высокопрофессиональны. Безусловно, это хорошие снимки, но в них нет тепла. Мои фотографии были большой частью семьи и самих людей». 

Рифеншталь снова не ответила на эти колкости, но в интервью киноисторику Кевину Браунлоу признала, что нубийцы, с которыми она провела много времени и была счастлива, в следующий её визит изменились не в лучшую сторону. Браунлоу пишет, что когда Лени в первый раз уезжала из Кордофана, нубийцы бежали рядом с ней, хватая за руки и крича «Лени, бассо!» («Лени, до свидания!»). Они очень хотели, чтобы она осталась, и уже выбрали место, где собирались построить для неё дом. После преодоления ряда трудностей, Лени ещё раз удалось приехать к нубийцам. Она опять была встречена с восторгом: дом действительно ждал её. Но… люди изменились:

«После пяти лет отсутствия, когда мне удалось вернуться, я обнаружила их одетыми в тряпьё. На них влияло правительство Судана, которое снабжало их одеждой. Им больше не позволялось ходить обнажёнными. И это их изменило».

Ещё больше Нуба изменило то же, что мешало их «друзьям»-фотографам Джорджу и Лени: конкуренция. Она поселилась в каждом жителе, узнавшем, что такое деньги. Плечи под ноги своих женщин они ещё подставляли, но уже без особого интереса. Лени философски замечает, что тёмные стороны цивилизации поглощают счастье людей. Мы лишь заметим, что винить цивилизацию в моральном упадке проживавшего в каменном веке народа – так себе философия. Открытым остаётся и вопрос, можно ли в принципе было провести мягкую трансформацию, а не поступать с «людьми холмов» как с новичками в компьютерной игре, на неопытности которых набивают статистические очки все желающие. Кстати, геймеров-новичков так и называют – «нубы».