Хикикомори Японского Сёгуната

В Японии насчитывается более миллиона людей старше 40 лет, продолжающих сидеть на шее своих родителей с самых ранних лет. Эта проблема даже получила своё название — «проблема 8050», суть которой в том, что количество 80-летних родителей, содержащих своих 50-летних детей, стремительно увеличивается, но никто толком не понимает, как это остановить. Японский термин «хикикомо́ри» буквально переводится как «нахождение в уединении», добровольное затворничество и крайняя степень социальной изоляции. Истинный хикикомори не работает, не выходит из дома и даже комнаты (исключением может быть посещение туалета), избегает любого вида общения и бог знает чего ещё. Так он может существовать годами и десятилетиями. Хикикомори платит за еду и содержание своего жилища деньгами родителей, а те, в свою очередь, проявляют нехарактерную для других стран готовность закрывать на это глаза. 

Впрочем, с этим был не согласен японский чиновник Хидэаки Кумадзава, который в июне 2019 года нашёл сравнительно быстрый способ вывести из состояния «хики» своего 44-летнего сына: он его убил.

Но что делать, если хикикомори «заболела» вся Япония? История отвечает однозначно: устанавливать прямые дипломатические отношения. Так и поступил коммодор ВМС США Мэттью Перри, когда причалил к её берегам с вышеупомянутой целью. И для этого ему пришлось вытащить из более чем двухвековой хикки весь Токугавский сёгунат. Дело в том, что с 1641 по 1853 год сёгуны из рода Токугава, правившие Японией, проводили политику сакоку (буквально — «страна на цепи»). Под страхом смертной казни японцам запрещалось покидать территорию своей страны без особой правительственной санкции, а также строить большие суда, пригодные для дальних плаваний, особенно с целью торговли. Перри не сделал ничего особенного: он просто передал японскому руководству послание от американского президента в то время, как за его спиной находилось соединение модернизированных военных кораблей, готовых в любой момент обстрелять Эдо (старое название Токио). Между коммодором и представителями Японии состоялся диалог, дружелюбная суть которого сводилась к тому, о чем Фаина Раневская с улыбкой спрашивает маленькую девочку в советском фильме «Подкидыш»:

- Девочка, что ты хочешь, что б тебе оторвали голову или ехать на дачу?

Поскольку сёгун Токагава Иэёси в этот период некстати умер (поставив точку в эпохе всего сёгуната), а с ответом просили не затягивать, решение «ехать на дачу» принимало уже Всеяпонское собрание.

Выдержка из Канагавского договора между Японией и США:

«Канагава, 31 марта 1854.

Соединенные Штаты Америки и Японская империя, желая установить прочную, постоянную и искреннюю дружбу между двумя народами, решили определить ясным и положительным образом посредством договора или генеральной конвенции о мире и дружбе правила, которые впредь будут взаимно соблюдаться в сношениях между двумя странами, для каковой крайне желательной цели президент Соединенных Штатов предоставил полные полномочия своему уполномоченному Мэттью Колбрайту Перри, специальному послу Соединенных Штатов в Японии. <...> Устанавливается полный, вечный и всеобщий мир, и искренняя и сердечная дружба между Соединенными Штатами Америки, с одной стороны, и Японской империей, с другой стороны и каждым из их народов без различия лиц или местностей».

После того как сёгунат слез с шеи своей страны, случалось всякое. Мировые и локальные войны, знаменитое Токийское землетрясение, стёршее почти полностью старый Токио, японское экономическое чудо. Но хикикомори так никуда и не делись. В 2008 году вышел киноальманах «Токио!», третья часть которого переводится как «Токиотрясение». В ней корейский режиссёр (будущий обладатель «Оскара» за фильм «Паразиты») Пон Чжун Хо, пытаясь расшифровать феномен хикикомори, вовсе не идёт по пути Кумадзавы и Перри. Герой его фильма педантично складывает коробки из-под еды рядом с годовым запасом туалетной бумаги, ест стоя, чтобы еда быстрее переваривалась, читает книги и ловит вайб истинного уединения. Так происходит до тех пор, пока направленный вниз взгляд (его он не поднимал с тех пор, как стал затворником) не останавливается на чулках молчаливой доставщицы пиццы. «Токиотрясение» одновременно представляет собой трогательное признание режиссёра в любви к Японии и прямо отвечает на вопрос, как перестать быть хикки: полюбить.