Роль НИИ в выстраивании отношений с другими странами

Эксклюзивное интервью партнера Евразийской медиагруппы - TV BRICS с директором Института Китая и современной Азии РАН, заместителем председателя Президиума Научного совета Национального комитета по исследованию БРИКС Кириллом Бабаевым о роли научно-исследовательских институтов в грамотном выстраивании отношений с другими странами, об изучении китайского языка, о повороте России на Восток и о много другом.

- Недавно вы вошли в Президиум научного совета Национального комитета по исследованию БРИКС. Поздравляем вас со вступлением в должность. Расскажите, пожалуйста, об основных направлениях вашей деятельности на этом посту?

- Сегодня БРИКС – одно из ведущих международных объединений, в которых участвует Россия, которые, по сути, будут определять будущее не только всей Евразии, но и всего мира. Поэтому значение БРИКС в российской и внешней политике и внешнеэкономической деятельности растет сейчас очень быстро. Мы как ведущий научный аналитический институт, который занимается проблемами изучения сегодняшней Азии – и прежде всего, конечно, Китая Индии, которые являются членами БРИКС, – безусловно, должны быть частью этого процесса.

Мы хотим, чтобы БРИКС из такой клубной дипломатии превратился в настоящий экономический, политический альянс между странами. Мы видим, насколько велик интерес к БРИКС со стороны других стран мира. Мы знаем, что формат БРИКС плюс уже включает более 15 государств мира, причем со всех континентов, со всех регионов. Поэтому в этом смысле я думаю, что проекты должны быть очень конкретными, и я думаю, что они будут, прежде всего, конечно, экономическими, потому что страны БРИКС и БРИКС плюс, которые находятся, особенно на евразийском пространстве, заинтересованы в том, чтобы максимально эффективно задействовать те логистические возможности, те возможности торгово-экономического сотрудничества, которые между нами есть.

- В России сегодня существуют несколько крупных центров востоковедения. Чем ваш Институт Китая и современной Азии РАН отличается от них?

- Ну, во-первых, наш фокус - современность. В отличие, например, от Института востоковедения, мы с ними практически не конкуренты, потому что они изучают в основном классику. Это философия, это культура, это история, это язык. Мы изучаем современность, политику, экономику, социальные процессы, современную культуру и международные отношения. И здесь нашим основным заказчиком являются органы федеральной власти. Это правительство, это администрация Президента, спецслужбы, МИД.

Мы, по сути, формируем научную базу для разработки всей восточной политики нашего государства. В этом смысле мы такой уникальный, даже не столько научный, сколько научно-аналитический институт. Сегодня аналитика составляет довольно большую часть нашей работы, которая призвана обеспечивать государство глубокой проработкой тех вопросов, которые перед нашей страной стоят с точки зрения развития взаимоотношений с азиатским континентом.

- Ваш институт позволяет формировать государственную политику в отношении Азии. А как конкретно это делается? Вы проводите какие-то исследования или ведете переговоры с азиатскими институтами, центрами?

- Сейчас Россия приступила к тому, что много лет обсуждалось и называлось разворотом России на Восток. Наша внешняя политика тоже переориентируется во многом на страны Азии, потому что мы видим, что именно там, в Азии сегодня расположен эпицентр роста мировой цивилизации. Это не только Китай и Индия, это и страны Юго-Восточной Азии. Нашему государству нужно строить новые логистические мощности. Мы слышим много и о газопроводах, и о различного рода наземных логистических мощностях, которые сегодня между Россией и Китаем планируются или уже запускаются. Вот это все те самые направления, в которых нам нужно очень четко формулировать стратегию и планировать конкретные действия. А это невозможно сделать без научного изучения этих стран, потому что все это страны с очень сложными, древними и достаточно комплексными культурами, взаимодействие с которыми само по себе требует достаточно глубокого погружения.

В числе основных направлений нашей деятельности – это, безусловно, научное направление. Мы формулируем интересы России в этом регионе, формулируем то, что нам удалось исследовать с точки зрения внешней политики. Второе направление нашей деятельности – аналитическое. Мы снабжаем органы власти материалами о том, какие основные происходят события в этом регионе. Ну и, конечно, третье направление это различного рода мероприятия, в которых мы стараемся консультировать органы государственной власти о том, что можно сделать в Китае. Это распространяется не только на официальные органы, но и, например, на госкорпорации, которые сегодня очень активно начинают развивать взаимоотношения с Китаем. Мы консультируем их, каким образом сейчас выстроена экономика регуляторной политики в Китае, что можно сделать в той или иной отрасли, где найти контакты, как выстроить взаимоотношения?

-  Как устроено сотрудничество с зарубежными азиатскими, научными и аналитическими центрами?

- Невозможно выстроить никакую политику по исследованию таких стран, как Китай, Вьетнам, Индонезия, если ты не взаимодействуешь с представителями научного сообщества этих стран, аналитического экспертного сообщества. В этом смысле мы очень большое внимание сейчас уделяем восстановлению тех наших научных, деловых связей, которые существовали до пандемии. Между нами и нашими коллегами в Китае, в Корее, во Вьетнаме и других странах региона мы планируем запускать большую программу обоюдных визитов.

- Недавно в структуре института появился координационный совет по Китаю. Какие функции он выполняет?

- Он находится не в структуре института, а выступает неким надведомственным органом. Координационный совет призван объединить всех ведущих специалистов по современному Китаю, странам Восточной и Юго-Восточной Азии в некий единый орган, который мог бы взаимодействовать и как раз объединять усилия нескольких ведущих научных центров в нашей стране.

Поэтому мы его создавали совместно с Высшей школой экономики и МГИМО. Мы привлекли в его состав представителей не только этих трех учреждений, но и других научных образовательных центров, таких как, например, Санкт-Петербургский университет, ИСАА, Институт стран Азии и Африки, МГУ, РУДН, Университет Дружбы народов и др. С тем, чтобы у нас были на одной площадке сосредоточены практически все ведущие профессионалы, которые сегодня занимаются современным Китаем и современными странами этого региона.

Мы периодически проводим мероприятия в рамках этого Координационного совета. Он действует достаточно эффективно. И мне кажется, что это такой хороший объединительный проект для того, чтобы сообщество востоковедов, специалистов по современному Востоку могло взаимодействовать, обмениваться идеями и совместно помогать нашему государству выстраивать свою восточную политику.

- Важность исследования Китая для России, судя по вашим словам, очевидна. А вот что происходит в Китае? Отслеживаете ли вы интерес со стороны китайских специалистов по отношению к России?

- В Китае довольно давно уже существует институт России, стран Восточной Европы и Центральной Азии. На самом деле интерес к России сегодня там очень велик. В современном Китае занимаются, может быть, десятки ученых, сотни ученых в различных аналитических центрах, не только в столице, но и в провинциях, исследованием как России, так и российско-китайских отношений. Китай прекрасно понимает, что, кроме России, у него нет сегодня крупных союзников, скажем так, крупных стратегических партнеров на мировой арене. Поэтому именно российско-китайская смычка может обеспечить некую стабильность в Евразии и в целом некий тренд для развития подобного рода сотрудничества.

- Вы уже рассказали о взаимодействии вашего института с университетами, с учебными заведениями российскими. Расскажите, как обстоят дела с подготовкой востоковедов? Достаточно ли их сейчас готовят в России или нет?

- На сегодняшний день политики нашей внешнеэкономической деятельности, и корпорации, и государственные органы, и регионы испытывают гигантский недостаток специалистов по Китаю с китайским языком, со знанием китайской экономики, со знанием китайской специфики, с умением взаимодействовать с Китаем. Этому невозможно обучиться на краткосрочных двухмесячных курсах. Для этого необходимы фундаментальные специалисты. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы максимально задействовать образовательный компонент в подготовке новых молодых ученых. В частности, в прошлом году нам удалось запустить целых две новые программы в федеральных университетах по китайской экономике.

Интерес к Китаю очень высок. И вот этот интерес, наложенный на необходимость появления все большего и большего числа востоковедов, мне кажется, приведет к тому, что уже через несколько лет мы будем иметь достаточно неплохую молодую смену в лице молодых востоковедов, которых мы, конечно, приглашаем работать, в том числе и к нам в институт.

- А чем вы объясняете вот это расхождение в численности тех, кто изучает немецкий язык и китайский? Может быть, просто китайский язык сложнее?

- Китайский язык, безусловно, сложнее благодаря письменности, прежде всего. Я думаю, что этот дисбаланс постепенно должен выровняться. Я не призываю к тому, чтобы полностью отказаться от исследований Европы или изучения европейских языков. Совсем нет. Но я считаю, что должен быть некий баланс в изучении Востока и Запада. Наших соседей в Европе и в Азии. Дисбаланс очень велик. Мы знаем очень хорошо французских королей или английских королей можем назвать десяток и знаем, что что с ними случилось, почему каждому из них отрубили голову. Но если говорить о китайских, скажем, даже династиях, скорее всего, мало кто назовет больше двух-трех названий династий, не говоря уже о конкретных императорах. В этом смысле мы очень мало знаем и об самих странах Азии, об их культуре, об их истории. Литературу не изучаем совсем, но это все, безусловно, накладывается на то, какие мы сегодняшние. Сегодняшнее наше поколение, скажем, бизнесменов, официальных представителей власти не понимает Китай и другие страны Азии, не умеет с ними работать.

- На восточном направлении Россия строит отношения не только с Китаем, с другими странами. Какие из них наиболее перспективные партнеры России, по вашему мнению?

- Индия и Вьетнам, Таиланд, Индонезия, Мьянма, с которой очень активно стали развиваться взаимоотношения именно в последние, пожалуй, год или два года, страны Ближнего Востока. У нас довольно большой выбор партнеров, находящихся именно по южную и восточную сторону от наших границ. И я думаю, что эта перспективность, она как раз и подчеркивает необходимость в том, чтобы сегодня начать и взаимодействие, и научное изучение этих стран более глубоко.

- Эти отношения могут развиться уже в ближайшие годы или это более отдаленная перспектива?

- Год назад, конечно, не было такого количества китайских компаний и китайских товаров на нашем рынке. Не было такого количества взаимоотношений между нашими корпорациями, китайскими поставщиками, например. То же самое можно сказать об Индии. Мы видим, с каким темпом растет товарооборот между Россией и Индией, Россией и Китаем.

В этом смысле я думаю, что довольно быстро мы будем видеть кардинальные сдвиги в этом направлении. Такие объединения, как БРИКС или ШОС, они, конечно, укрепляют взаимодействие, потому что они позволяют обсудить сразу с несколькими участниками общие проекты. Это всегда очень сближает. Но, безусловно, двусторонние отношения очень важны и без налаживания этих двусторонних отношений невозможно развитие ни одной из указанных организаций.

- Какова в целом роль научно-исследовательских институтов в грамотном выстраивании отношений с другими странами?

- Научные институты создают фундамент для этих отношений. Если, скажем так, те, кто подписывают официальные документы, те, кто пожимает руки на высоких саммитах, не снабжены информацией о том, что на самом деле представляют наши партнеры, каким образом с ними взаимодействовать, что им нужно от нас, то ничего не получится, и все это останется декларациями. Нормальное сотрудничество возможно только тогда, когда между странами есть вот эти отношения глубокого взаимодействия на научно-исследовательском уровне, когда мы знаем, что нужно нашим партнерам.

- Разница в культурах между, например, Россией и Китаем, Россией и Индией не станет определяющей помехой в отношениях между этими странами?

- В этом смысле, конечно, мы ближе находимся к европейской культуре по своей ментальности, по своему психологическому складу воспитания. Я думаю, что это преодолимо, нужно понимать своих партнеров. Невозможно выстроить никакие отношения, особенно деловые, если вы не понимаете вашего партнера. Я думаю, что это займет какое-то время. Но это интересно.  Всегда интересно окунаться в новую культуру. К примеру, мне сейчас очень интересно окунуться в китайскую культуру, в китайский язык. Я очень много в этом смысле читаю, меня это очень захватывает, потому что, конечно, это всегда очень обогащает. И мне кажется, что любой человек, который начал изучение такой культуры, как индийская или китайская, рано или поздно становится настоящим фанатом этого изучения, просто попадает в глубину и становится совершенно очарован ею.