Взгляд в небо: как появлялись обсерватории в XIX веке

В мае во всем мире отмечается весенний День астрономии — науки, значимость достижений которой оценить непросто. Тем не менее в конце позапрошлого века на волне интереса к возможным межзвездным путешествиям в строительство обсерваторий вкладывались и американские, и российские предприниматели. Именно тогда благодаря их деньгам были сделаны фундаментальные открытия и проведены наблюдения, результаты которых используются до сих пор. Как тогда происходило создание обсерваторий, рассказывает «Эксперт» в своей статье «Безответные вложения в звезды».

Накопление капитала американскими магнатами к концу XIX века прямо повлияло на развитие науки. Среди их благотворительных трат свое почетное место занимает и астрономия. Она нуждалась в дорогостоящем и сложном оборудовании и поэтому требовала больших вложений. При этом благодаря общественному интересу к «звездным» достижениям она находилась на виду, и меценаты могли видеть и конкретные научные результаты, и то, как публика их живо обсуждает. В 1877 г. Асаф Холле, американский астроном, открыл спутники Марса Фобос и Деймос, а итальянец Скиапарелли обнаружил «каналы» на Красной планете. Это впечатляло публику не меньше открытий Менделеева и Максвелла.

Многие знают об американских обсерваториях Лоуэлла или Паломарской, и даже об открытых там звездах и кометах. Но мало кто знает, благодаря кому стала возможна эта деятельность, хотя строительство и финансирование обсерваторий — увлекательная история сама по себе.

Джордж Хейл (1868–1938) был неплохим астрономом. Но более всего он прославился своей способностью находить спонсоров постройки обсерваторий и телескопов. Крупнейшие предприниматели того времени были вовлечены в его проекты, а это нечастое явление в научном мире. Первым крупным проектом Хейла стала Йеркская обсерватория, названная в честь ее спонсора — Чарльза Йеркса, трамвайного магната из Чикаго. В 1892 г. здесь был установлен крупнейший в мире 40-дюймовый телескоп-рефрактор, который прослужил более ста лет. Оптика для него заказывалась в Париже, а сам телескоп демонстрировался на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 г. Эту обсерваторию называют местом рождения современной астрофизики.

Затем Хейл перенес свою активность в Калифорнию. Здесь на деньги Эндрю Карнеги была основана обсерватория Маунт-Вильсон, где последовательно установили крупнейшие телескопы-рефлекторы — сперва 60-дюймовый, а в 1917 г. — 100-дюймовый. Первоначальный взнос в $45 тыс. дал промышленник-металлург Джон Хукер. Окончательные $500 тыс. ($12,2 млн в нынешних деньгах) внес Карнеги.

Но Хейл на этом не остановился. Там же, в Калифорнии, он основал следующую обсерваторию — Паломарскую, «гвоздем» которой должен был стать 200-дюймовый телескоп. Деньги в виде гранта выделил фонд Рокфеллера — $6 миллионов ($109,5 млн по текущему курсу). Строительство купола и установка рефлектора затянулись до 1949 г., но с момента запуска он четверть века оставался крупнейшим в мире.

Эти телескопы требовали уникальных решений в многих других направлениях. Зеркало Паломарского телескопа весило 18 тонн. Вес вращающегося купола составлял около 1000 тонн, а раскрывающихся ворот — 125 тонн. На старости лет Хейл построил лично для себя Солнечную обсерваторию, которая представляла собой шедевр не столько науки, сколько искусства, ибо ее проектировали и украшали лучшие архитекторы и скульпторы своего времени.

Персиваль Лоуэлл (1855–1916), выходец из богатой бостонской семьи и сам крупный промышленник, увлекшись теорией Скиапарелли о марсианских каналах как творениях тамошней цивилизации, посвятил последние двадцать лет жизни наблюдению за Красной планетой, выстроив для этого в горах Аризоны оборудованную по последнему слову техники обсерваторию, носящую его имя. Наличие цивилизации на Марсе ему доказать не удалось, зато вторая поставленная задача — поиск новой планеты, была решена, правда, после его смерти. В 1930 г. в обсерватории Лоуэлла открыли Плутон, так что деньги были им потрачены не напрасно (хотя сегодня Плутон исключили из числа «настоящих» планет).

Не только в Америке состоятельные люди интересовались звездами. Россия, которая быстро развивалась и богатела в ту же эпоху, двигалась в том же направлении. В повести «Школа» Аркадий Гайдар так описывает занятия арзамасского купечества: «Купец Синюгин вышку над домом построил и телескоп поставил. Огро-о-омный! Как надоест ему все на земле, так и идет Синюгин на ту вышку, туда ему закуску несут, бутылку... И сидит он всю ночь да на звезды и планеты смотрит». Революционер Гайдар пишет об этом издевательски-саркастически, он не видит ценности в подобной трате денег.

А вот Николай Мальцов, сын богатого промышленника, и сам удачливый предприниматель, в 1900 г. в Крыму на горе Кошка возле Симеиза построил астрофизическую обсерваторию, где имелись и наблюдательная башня с телескопом Цейса, и другое оборудование. Через несколько лет Мальцов передал ее в дар Пулковской обсерватории. Кто знает, каких бы успехов добилась за счет щедрых меценатов русская астрономия, если бы не революция 1917 г. Крым являлся русской Калифорнией во многих смыслах — в том числе и как прекрасная база для наблюдений за космосом.

В наши времена астрономия по-прежнему остается сферой вложения громадных денег — как частных лиц, так и государственных, и общественных. Обратимся к названиям крупнейших телескопов и обсерваторий. Десятиметровые Кек-1 и Кек-2 — в честь семьи нефтяников Кеков, основателей благотворительного фонда, которые и профинансировали их строительство. Другой десятиметровый телескоп — Хобби-Эберли, в честь нефтяного магната Роберта Эберли. Один из двух Магеллановых 6,5-метровых телескопов назван по имени филантропа Лэндона Клея. Вот только российские предприниматели и фонды пока держатся в стороне от астрономии.