В тисках нищеты

Со времен промышленной революции богатые страны в основном развивались быстрее бедных. Два десятилетия после 1995 года стали в этом смысле удивительным исключением. В этот период времени разрыв в ВВП между ними сократился, уровень крайней бедности резко уменьшился, а мировое здравоохранение и образование ощутимо улучшились. Значительно снизилась смертность от малярии и детская смертность, а также увеличилась доступность школьного образования для детей. Критики глобализации скажут вам, что эту эпоху должны определять эксцессы капитализма и мировой финансовый кризис. Они ошибаются. Эту эпоху определяли чудеса.

Однако сегодня эти чудеса остались лишь блеклым воспоминанием. С 2015 года уровень крайней бедности практически не изменился. В конце 2010-х показатели здоровья населения мира медленно улучшались, но после пандемии снова начали снижаться. В 2020-е годы малярия унесла жизни более 600 000 человек, достигнув уровня 2012 года. Кроме того, с середины 2010-х годов рост экономики перестал быть «догоняющим» для наименее благополучных стран. Самые бедные страны либо перестали развиваться быстрее, чем более богатые, либо стали еще больше отставать от них. Для более чем 700 миллионов человек, живущих в условиях крайней бедности, и для 3 миллиардов тех, кто просто беден, это действительно мрачные новости.



Чтобы понять, что сегодня идет не так, нужно сначала проанализировать то, что ранее работало хорошо. В беднейших странах развитие образования и особенно здравоохранения зависело от крупных пожертвований со стороны спонсоров. Хотя вложения инвесторов помогали контролировать распространение различных заболеваний в бедных странах, они не привели к устойчивому росту в экономике. То же касается и технократов, продвигающих рыночные реформы в Международном валютном фонде и Всемирном банке. Западные институты в основном взаимодействовали с Африкой и Латинской Америкой, где рост экономики был нестабильным и зависел от колебаний цен на сырье.

Критики «неолиберального периода» считают, что глобализация потерпела неудачу. Тем не менее наиболее успешные либеральные реформы происходили внутри самих стран, а не в ответ на рекомендации спонсоров. В 1990-х годах глобальное сближение стран во всем мире было обусловлено несколькими значительными достижениями: быстрым ростом экономики Китая, возглавляемого Дэн Сяопином, а также аналогичным, но менее впечатляющим процессом в Индии после прошедших там реформ, устранивших «лицензионный радж» (система строгого государственного регулирования и контроля экономики Индии. – Прим. ред.). Также важно отметить включение стран Восточной Европы в мировую рыночную экономику после краха коммунизма. Все эти процессы активно содействовали развитию капиталистической системы.


Богатые страны не могут нести ответственность за то, что сегодня развитие бедных стран замедлилось. Да, помощь Запада бедным странам далека от совершенства на данный момент. Международный валютный фонд и Всемирный банк пытаются одновременно проводить реформы, бороться с изменением климата и оставаться в центре противостояния между США и Китаем, что затрудняет реструктуризацию долгов бедных стран. Бюджеты на помощь бедным сокращаются, что негативно влияет на глобальные программы здравоохранения, как отмечает Билл Гейтс в колонке By Invitation журнала The Economist.

Средства перераспределяются с поддержки самых бедных слоев населения на другие цели, такие как переход к зелёным электросетям и помощь беженцам. Большая часть средств, выделяемых на помощь бедным странам, тратится нерационально, без тщательной оценки эффективности этих вложений. Цели устойчивого развития, по которым ООН оценивает прогресс человечества, слишком обширны и неопределённы.

Однако главная проблема бедных стран состоит в том, что их внутренние реформы зашли в тупик. За некоторыми заметными исключениями, такими как усилия президента Аргентины Хавьера Милея, мировые лидеры больше заинтересованы в государственном контроле, промышленной политике и протекционизме. Они не считают нужным использовать в качестве образца успешные примеры развития мировой экономики 1990-х годов для улучшения ситуации в экономике своих стран.

В итоге такая политика просто укрепляет их собственную власть. С середины 2010-х годов индексы экономической свободы в странах Африки к югу от Сахары в целом не менялись, а в Южной Америке они не менялись с начала века. В Нигерии, где почти треть населения живёт в крайней нищете, огромные средства тратятся на субсидии на бензин. Текстильные магнаты в Бангладеш пользуются своей монополией за счёт отсутствия конкурентов, которые могли бы создать большее количество хорошо оплачиваемых рабочих мест в этой отрасли. Продолжают функционировать неэффективные государственные горнодобывающие, нефтяные и газовые компании Пакистана.

Несмотря на недавний рост в экономике, четверть населения Китая продолжает жить менее чем на 2500 долларов в год. Текущий спад в экономике Китая вызван централизацией политики Си Цзиньпина и ограничением доступа к экономическим данным. Такой подход снижает шансы жителей Китая на лучшее будущее. Даже Индия и Индонезия, в которых живет множество бедных людей, в прошлом успешно либерализовали свою экономику. При этом они вмешиваются в рыночные процессы, пытаясь вернуть производственные цепочки обратно в свои страны. Швейцарский аналитический центр Global Trade Alert прогнозирует, что в 2020-х годах количество ограничительных торговых мер, принимаемых в бедных странах, превысит число либеральных мер в пять раз.

Многие внешние попытки вмешательства Запада в дела Глобального Юга потерпели неудачу. При этом в эпоху догоняющего развития бедных стран, Запад, по крайней мере, пропагандировал преимущества свободных рынков и свободной торговли. Эти идеи распространились по всему миру, потому что коммунизм казался устаревшим по сравнению с мощью и процветанием капиталистической Америки. Однако сегодня Америка все чаще обращается к интервенционизму (политика военного вмешательства одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства или во взаимоотношения этого государства с третьими государствами. – Прим. ред.), отвергая прежний порядок и пытаясь его изменить.Поэтому многие страны обращают внимание на китайскую модель промышленной политики и развития государственных предприятий, очень часто извлекая из наблюдений за экономикой этой страны совсем неверные уроки.


По мере того как мир переходит к интервенциям, излюбленным инструментом для бедных стран становятся торговые ограничения, показывают исследования МВФ. В данном процессе есть неприятный отголосок провальных планов развития экономик бедных стран 1950-х годов, построенных на замораживании импорта, а не на глобальной конкуренции. Конечно, поклонники промышленной политики укажут в данном случае на «экономику тигров» (экономика страны, которая переживает быстрый экономический рост, обычно сопровождающийся повышением уровня жизни. – Прим. ред) стран Восточной Азии, таких как Южная Корея и Тайвань. Однако обе эти страны приняли жесткую глобальную конкуренцию. В свою очередь, несколько африканских стран, которые пытались скопировать их промышленную политику в 1970-х годах, потерпели неудачу.

Мир заплатит за отказ учиться на ошибках прошлого. Богатые страны, как всегда, преодолеют все трудности. Однако для самых бедных стран развитие экономики может стать решающим фактором перехода от нищеты к возможности жить достойно. Неудивительно, что это развитие замедлилось, ведь правительства во всем мире всё чаще пренебрегают принципами, на которых строилась золотая эра. В итоге сильнее всего пострадают бедные слои населения.

---

The Economist
Перевод Антона Дубровского
Иллюстрация: использованы изображения Matthew Flynn и Mesfin Tesfaye