Писать про Beach Boys в России затея безнадёжная, если задача добросовестная – не скаламбурить, а объяснить здешнему читателю, зачем эта группа ему нужна. Сложно влюбиться в чужую коллективную душу – со своей бы разобраться. Но душа эта, американская, не была потёмками, и познать её – как мотивацию предполагаемого противника – попробовать можно. Есть объективные обстоятельства, затрудняющие восприятие «Пляжных мальчиков» у нас: «зарница» вместо сёрфа, Ледовитый вместо Тихого, искреннее истязание себя и других вместо неискреннего гедонизма. Никто из нас до 1991 г. не катался на досках в тёплых океанских волнах и не отвисал потом в коктейль-барах – это вам не одна на весь мир несчастная любовь. Так искренне отождествлять себя с нехитрыми увлечениями, штатом Калифорния и звёздно-полосатой страной, плевать на моду в звуке и петь обо всём этом кастратным сладкоголосием – такое нашим меломанам не продашь. Соотечественнику подавай иносказание, намёк, страна Предания, а не Писания, самиздату верят больше, чем полиграфическому великолепию СD-бокса Beach Boys от «Capital Records» (моя первая инвестиция в жизни). А тут прямой звонок Логосу через евнух-рок? Без гитарных конвульсий, без мистической логореи? Очень сомнительно. Да и вообще, фальцетом у нас петь не принято, если ты не Витас, т.е. сами понимаете кто.
Но Beach Boys о подобных претензиях не подозревали и в вышеупомянутом ключе творили красивейшую музыку на свете – обозреваемый диск 1972 г. последний из боговдохновенных. Насадив на прямолинейный рок-н-ролл Чака Берри свои хоралы и глянцевый оптимизм, «Бичи» бомбили чарты пер.пол. 1960-х. номерами с названиями «Surfin’», «Surfing Safari», «Surfin’ USA», «Noble Surfer», «Surfer Girl», «The Surfer Moon», «South Bay Surfer», «Rocking Surfer», «Surfer's Rule», «Surf Jam» – казалось, что горшок dolce far niente будет варить вечно. То было семейное предприятие трёх братьев Уилсонов (+ кузен и приживала, итого пять) – прям как у другого знаменитого квинтета Jackson 5, с деспотом-отцом и единственным гением, старшим братом по имени Брайан. Но 1960-е были слишком стремительным для такой счастливой статики временем, да и композиторскому могуществу Б. Уилсона стало тесно в прокрустовом сёрфе. Чем больше наложений, гармонических переходов, пения в терции и кварты, тем более масленным становилось «пляжное» масло – в итоге 20-летние с небольшим мальчики оказались в шаге от «легенд Ретро-FM». На фоне «Highway 61 Revisited» Дилана и битловской «Резиновой души» (оба 1965 г.р.) их полосатые поло, парусиновые штаны и фаянсовые улыбки стали «кринжем». Но на то она и Америка, что у тамошнего официоза подвижные границы. Ещё не испорченная, названная по имени Стейнбеком и Керуаком, она не бежала от себя или навстречу старосветским утопиям. Наоборот, гордо стояла на месте, наслаждалась наготой, пускала корни в свою землю, как дерево из песни «A Day in the Life of a Tree» с обозреваемого альбома.
Хипповская движуха ничего не отменяла и никого с парохода истории не сбрасывала – только вбирала и углубляла фундаментальные стили: блюз, фолк, рок-н-ролл. Особых отклонений от традиционного радио-мелоса в отклонявшейся Америке не было – «психоделия» по форме тот же «поп», эстрада, котировавшаяся в одних на всех хит-парадах. Настоящая американская психоделия – это не декаданс, это народность. Вот и Уилсон, не изменяя своему проактивному голосистому идеализму, стал усложняться, матереть – но так, чтобы песня оставалась понятной и закурившему подростку, и его вернувшейся с мессы бабушке. Эта великая золотая середина – всем известный альбом 1966 г. «Pet Sounds», посвятить ему заметку не позволяют скромность и исчерпаемость восторженных банальностей. Из куколки заклинившего дебиловатого эпикурейства явилась бабочка, и все, кроме почуявшего провал лейбла, ахнули. В 1966-м Уилсон был больше Леннона с Маккартни, больше Пресли – он вычислил начало всех начал, и ноша эта его почти раздавила.
У последовавшего за «Pet Sounds» проекта «Smile» обширная историография, этот несостоявшийся альбом – чемпион по мистификациям, повод для наркологического ханжества, кладбище амбиций, история в назидание. В сухом остатке (подтверждённом последующими переизданиями «Улыбки»), сошедший с ума Уилсон накрошил бессвязных детсадовских набросков, будучи уверенным, что «банан велик, но кожура ещё больше». Не вышло, мозг Beach Boys перегорел и до начала 1970-х вспыхивал редкими всполохами: интоксикация волшебством. У руля встал младший брат, конформист-Карл, чей голос прославил Господа в самой известной песне группы, «God Only Knows» с «Pet Sounds». Альбомы конца 1960х, «Wild Honey», «Friends», – уже в сторону «Самоцветов», рассинхрон с актуальной повесткой. Символичным был отказ, в последний момент, выступить на фестивале в Монтеррее 1967 г. вместе с Хендриком и The Who: испугались своей беспонтовости, пинап-календарь послевоенной Америки перевёрнут, избалованная миллионными продажами «Capital» указала мальчикам на дверь. Уилсон набрал под 140 кг и не вылезал из постели, говоря со звёздами, взгляд его остекленел. Средний брат Деннис продал душу переехавшему к нему в дом серийному убийце Чарли Мэнсону – и с трудом потом вернул. Карл бегал от вьетнамского военкомата, а ушлый кузен Майк Лав стал задумывать параллельные концертные составы, как у «Ласкового мая» (в чём преуспел в те же 90-е, время располагало).
Но в начале 1970-х случилась короткая лебединая песня: на минуты вернулся на Землю Уилсон, оборотистый новый продюсер Дж. Райли подсуропил лейбл Синатры «Reprise» и посоветовал примодниться – покачать экологическую тему, поджемовать с «Grateful Dead», взлохматить обросший легендами «Smile». Это второе и последнее дыхание было вознаграждено изумительными пластинками «Sunflower» (1971) и «Surf’s Up» 1972-го (название «Лови волну» как насмешка над самими собой десятилетней давности: никто из них, кроме Денниса, встать на доски был уже не в состоянии). Залог качества этих работ – то, сколько раз Брайан Уилсон спускался из спальни на втором этаже его дома в студию на этаже первом, где писались соратники. Спускался достаточно, чтобы музыкальная мысль не забуксовала, хотя этот продакшн больше специфический (закопресованный, низкочастотно оскоплённый – привычка писать всё в моно от глухоты на одно ухо), чем грандиозный и тем более "актуальный". Но какая "актуальность", если посреди гостиной Уилсона была воздвигнута настоящая детская песочница, в которой увяз колёсиками рояль – аллегория исчерпывающая. Но подставили плечо коллеги, особенно разбуженный Мэнсоном, как декабристами, Деннис Уилсон. Его разрушенная наркотиками и сатанинским словоблудием душа дала эдемские побеги: «Little Bird», «Forever», плюс он был единственным из Уилсонов профессиональным экстравертом, как такой же наркоман-Высоцкий. Вот только Рейган, узнав о подзаборной, по сути, смерти давно забытого Денниса (утонул по пьяни) в 1983 г., распорядился о государственных почестях – а вот замявший в 1980-м ваганьковскую тризну Брежнев перед своей страной навсегда обделался.
На обложке «Surf’s Up» – индейский всадник, загнанный конкистадорами-англосаксами до западного окоёма, аллегория выпотрошенной музы Уилсона. Он, действительно, совсем устал: появлялся в пижаме, вырыл могилу во дворе дома и, лёжа в ней, сочинял песни о своей так пока и не наступившей кончине (сейчас ему 81) – такие, как меланхолично-мудрая «Till I Die». У последней черты вразумительной карьеры он успел признаться в любви к эпохе имени себя – на самом высоком исполнительском уровне. Кроме «Пока не помру», «Surf’s Up» коронован cбережённой из-под обломков «Smile» одноимённой песней, простой и сложной, как калифорнийский миф, как русская идея, смотрящая на мир так, что тот тупит взор. Непроницаемый, символистский текст Ван Дайк Парса («поэма об упадке империи», понимайте, как хотите) в сочетании с порывистой музыкой выдёргивает в особый мир под названием Americana.
В окончательное решение главного вопроса классической философии через отождествление субъекта с объектом, который не абстрактная «реальность», а конкретная страна. Пространство, которое любили не казенными лозунгами, а так, как Магомаев любил СССР в «Торжественной песне» на стихи Рождественского. Поняв, что натворил, Уилсон, уступил спеть дело его жизни брату Карлу: сам он срывался в дребезг, замурованные в слабоумии эмоции зашкаливали. Но, не выдержав, обрушивается на слушателя рефреном «Child is the Father of the Man» («Ча-ча-ча») –«банан» оказался действительно велик, но понять эту формулу каждый сможет лишь сам для себя. Вышеупомянутый «барабанщик» (на самом деле, у «Бичей» давно играли лучшие сессионщики, типа Хола Блейна) Деннис должен был стать основным соавтором «Surf’s Up» – если бы не пинал балду на съёмках роуд-муви «Двухполосное шоссе», кислого подражания «Беспечному ездоку» (1969). Полотна Д. Уилсона, не вошедшие по его разгильдяйству в «Лови волну» – «(Wouldn’t It Be Nice To) Live Again», «4th of July» – такое же достояние American’ы, как и лучшие творения его брата Брайана, как скрепная реклама «Jeep» для «Super Bowl», где Брюс Спрингстин молится в часовне в географическом центре США.
Позже, в 1977-м Деннис собрал себя в великом альбоме «Pacific Ocean Blue», где звучит, «как Курт Кобейн под руководством Фила Спектора» (цит.), но всё это было уже поздно – хотя песня «Time» застрянет в вашем сердце надолго. Растворявшихся в немощи Beach Boys неутомимый продюсер Райли вывезет на полгода в Нидерланды (альбом «Holland» 1973 г.) – но какой может быть «творческий отпуск» в Амстердаме, сами понимаете… В общем, дальше распады, реюнионы, альтернативные составы (да-да, в Штатах были свои «Белорусские песняры»), борьба Б. Уилсона с внутренними и внешними (садист-психиатор Ленди) демонами, живописанная в фильме «Любовь и милосердие» (2015). Там Брайана играют сразу два отличных актёра – Пол Дано (молодого) и Джон Кьюсак – выходящего из пике в нач. 90-х, когда у него на время стало что-то получаться (усыновил 2 детей, записывался с Р. Сакамото). Автор этих строк был на живом концерте Б. Уилсона в «десятые» гг.– лучше бы не был. Брайан сейчас похож на Страшилу из «Волшебника изумрудного города», только под валиумом, на вытащенного под софиты старого филина, на котором наживаются прихлебатели не в одном уже поколении.
В общем, не каучуковые, потеющие формалином обезьяны-ровесницы из The Rolling Stones. В такие моменты думаешь: может, и не нужны были эти «Pet Sounds» и всё, что после? Ранние Beach Boys великолепны и самодостаточны – слушай «In My Room» и «I Get Around» и будь счастлив. А если хочется геополитического хулиганства – подпевай экс-вице-президенту США Маккейну «Bomb Iran» на мотив «бичёвской» «Barbara Ann» (впрочем, я слышал и версию «Ба-ба-ба Ба-бабурин» – саундтрек одной неудачной президентской кампании 2018 г.). Но, как пел Леннон, «жизнь это то, что случается, когда у вас совсем другие планы» – в итоге лучшее победило хорошее с разгромные счётом, но какой ценой… Несмотря на то, что в любом более-менее сложном вокализе сейчас все сразу слышат «влияние Бич Бойз» (а Джонни Депп их даже зачем-то бездарно перепевает), такого «реального опыта радости» (любимое выражение Брайана) ни у кого нет и в помине: значит, дело не во временах, а в современниках.
Благодаря политике «френдшоринга», когда мировые цепочки поставок начинают ориентироваться на «дружественные» государства, Япония получила возможность привлекать инвестиции.