здесь мы определяем глобальные коммуникационные тренды
Новый Азимут
НОВЫЕ ИНСТИТУТЫ БРИКС+, РОСТ КОЛИЧЕСТВА ВЗАИМОРАСЧЁТОВ В НАЦВАЛЮТАХ И РЕКОРДНЫЙ СПРОС НА ЗОЛОТО ФОРМИРУЮТ МНОГОПОЛЯРНЫЙ ФИНАНСОВЫЙ ПОРЯДОК, ВЫТЕСНЯЯ ДОМИНИРОВАНИЕ МВФ И ДОЛЛАРА
Глобальная экономическая архитектура переживает тектонический сдвиг, где в ответ на затянувшуюся паузу в реформировании давно устоявшихся институтов новые центры влияния с ещё большим рвением стараются создавать альтернативные структуры. Международный валютный фонд (МВФ), десятилетиями функционировавший как оплот западного экономического порядка, демонстрирует всё более явные признаки системной усталости.
МВФ не может адаптироваться к новой реальности. О его неповоротливости сигнализируют сразу несколько моментов. Во-первых, распределение квот и голосов не менялось уже десятки лет, что закрепляет доминирование США, которые контролируют 16,5 % голосов. При этом совокупная квота всех стран БРИКС в МВФ не превышает 14,7 %. Ещё одна проблема – хроническая предвзятость при предоставлении финансовой помощи. МВФ, изначально задуманный как кредитор последней инстанции и стабилизатор мировой финансовой системы, мутировал в своего рода «финансового жандарма». Страны, считающиеся геополитически близкими Западу, такие как Греция или Украина, получают щедрые кредиты на комфортных условиях, тогда как тем, кто проводит независимый курс, навязывают удушающие макроэкономические меры или же отказывают в поддержке.
Одномоментно с тем, как «коррозия» поражает всё больше и больше механизмов МВФ, набирает мощь альтернативный полюс силы – альянс БРИКС. Его экономический вес уже невозможно игнорировать: по данным самого МВФ, совокупный вклад стран объединения в глобальный рост ВВП к 2029 году кардинально превзойдёт вклад «Большой семёрки». Китай, вносящий ожидаемые 21,7 % в увеличение мирового ВВП, превзойдёт по этому показателю всю G7, а Индия добавит ещё почти 15 %. Для сравнения: доля США при этом оценивается в 11,6 %, Германии – в 1,7 %, а Канада и Италия внесут менее 1 % каждая – это меньше, чем у гораздо более бедных стран с большей численностью населения, таких как Бангладеш, Египет или Филиппины.
Казанский саммит БРИКС, прошедший в 2024 году в РФ, стал поворотным моментом, после которого амбиции альянса стали приобретать конкретные очертания. В ответ на превращение SWIFT в инструмент санкционного давления родилась инициатива создания BRICS Clear – независимой расчётно-депозитарной системы на блокчейне, призванной гарантировать безопасность трансграничных транзакций вне досягаемости западного контроля. Платформа разработана для проведения прямых финансовых операций между центральными банками стран - участниц БРИКС+. Её архитектура позволяет не только защищать активы от заморозки, но и использовать децентрализованный механизм проверки сделок: несколько независимых удостоверяющих центров должны единогласно подтверждать операции, исключая внешнее вмешательство.
Поступательно развивается и международная платёжная система BRICS Pay, демонстрируя операционную эффективность в расчётах между коммерческими банками объединения. Важно, что она сознательно позиционируется не как прямой конкурент SWIFT, а как инфраструктура для «инвестиционной деятельности с электронными инструментами» (согласно формулировке Дмитрия Пескова). Такой подход снижает политические риски, позволяя развивать систему без преждевременной конфронтации.
Данные инструменты дополняют Трансграничную платёжную инициативу БРИКС (BCBPI) и тем самым формируют новые условия для взаимодействия, в которых уже, к примеру, 90 % расчётов между Россией и Китаем осуществляются в рублях и юанях.
Параллельно укрепляются и финансовые институты блока. Новый банк развития (НБР), несмотря на скромные масштабы (10 стран-участниц против 109 у Азиатского банка инфраструктурных инвестиций), наращивает портфель проектов, фокусируясь на кредитовании в национальных валютах и инфраструктурном развитии Глобального Юга – области, хронически обделенной вниманием Всемирного банка. Пул условных валютных резервов (CRA) с капиталом 100 млрд долларов предлагает альтернативу программам МВФ для стран, сталкивающихся с проблемами платёжного баланса.
Безусловно, на пути к переформатированию глобальных правил БРИКС+ приходится преодолевать и внутренние вызовы. Расширение состава участников альянса и подключение к взаимодействию стран-партнеров резко обострило проблему достижения консенсуса. Из-за разногласий между членами объединения инициатива BCBPI получила лишь расплывчатые формулировки в итоговых документах, принятых на саммите в Казани. Индия открыто отвергает идею единой валюты БРИКС, видя в ней угрозу суверенитету, Иран и ОАЭ демонстрируют диаметрально противоположные взгляды на ключевые региональные конфликты.
Финансовая устойчивость самого блока также неоднородна: Бразилия борется с инфляцией и госдолгом в 85 % к ВВП, ЮАР и Египет (96 % госдолга) сталкиваются с фискальными кризисами, а Эфиопия в 2024 году допустила дефолт по еврооблигациям.
Великое противостояние этих двух моделей – застывшего западного гегемонизма и формирующейся, хотя и противоречивой, многополярности – определяет контуры новой экономической эпохи. БРИКС+ не предлагает простых решений и не гарантирует немедленного успеха. Его сила – в признании того, что существующая система зашла в тупик, и в прагматичном строительстве параллельных институтов: от BRICS Clear и НБР до наращивания расчётов в нацвалютах и создания золотых резервов. «Пришло время двигаться вперёд и создавать альтернативные платёжные средства для транзакций между нашими странами. Речь не о замене наших валют. Но нам нужно работать над тем, чтобы многополярный порядок, который мы хотим построить, нашёл отражение и в международной финансовой системе», – точно заметил президент Бразилии Лула да Силва на саммите в Казани.
Пока МВФ цепляется за статус-кво, БРИКС+, несмотря на внутренние трения и внешнее давление, уже пишет черновик новых правил, где суверенитет и взаимовыгодное сотрудничество ставятся выше санкционного пресса и привилегии доллара. По прогнозам, к 2030 году 50 % торговли внутри альянса удастся снять с долларовой иглы. МВФ, вероятно, сохранит роль кредитора последней инстанции для стран с глубокой зависимостью от американской валюты, но его эпоха как «финансового жандарма» неумолимо подходит к концу. Битва за будущее мировой экономики вышла за стены вашингтонских институтов и теперь ведется на просторах от Шанхая и Мумбаи до Москвы и Кейптауна. В новой финансовой эре неминуемо придётся делать выбор: принимать правила Вашингтона или создавать свои. И пока БРИКС+ ведёт в сете, предлагая человечеству новый финансовый Азимут.
Юлия Рождественская
Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney
МВФ не может адаптироваться к новой реальности. О его неповоротливости сигнализируют сразу несколько моментов. Во-первых, распределение квот и голосов не менялось уже десятки лет, что закрепляет доминирование США, которые контролируют 16,5 % голосов. При этом совокупная квота всех стран БРИКС в МВФ не превышает 14,7 %. Ещё одна проблема – хроническая предвзятость при предоставлении финансовой помощи. МВФ, изначально задуманный как кредитор последней инстанции и стабилизатор мировой финансовой системы, мутировал в своего рода «финансового жандарма». Страны, считающиеся геополитически близкими Западу, такие как Греция или Украина, получают щедрые кредиты на комфортных условиях, тогда как тем, кто проводит независимый курс, навязывают удушающие макроэкономические меры или же отказывают в поддержке.
Одномоментно с тем, как «коррозия» поражает всё больше и больше механизмов МВФ, набирает мощь альтернативный полюс силы – альянс БРИКС. Его экономический вес уже невозможно игнорировать: по данным самого МВФ, совокупный вклад стран объединения в глобальный рост ВВП к 2029 году кардинально превзойдёт вклад «Большой семёрки». Китай, вносящий ожидаемые 21,7 % в увеличение мирового ВВП, превзойдёт по этому показателю всю G7, а Индия добавит ещё почти 15 %. Для сравнения: доля США при этом оценивается в 11,6 %, Германии – в 1,7 %, а Канада и Италия внесут менее 1 % каждая – это меньше, чем у гораздо более бедных стран с большей численностью населения, таких как Бангладеш, Египет или Филиппины.
Этот сдвиг не просто статистическая аномалия – он отражает фундаментальное перераспределение экономической энергии в сторону развивающихся рынков Глобального Юга, чьи потребности и интересы систематически игнорировались в рамках бреттон-вудских институтов.
Казанский саммит БРИКС, прошедший в 2024 году в РФ, стал поворотным моментом, после которого амбиции альянса стали приобретать конкретные очертания. В ответ на превращение SWIFT в инструмент санкционного давления родилась инициатива создания BRICS Clear – независимой расчётно-депозитарной системы на блокчейне, призванной гарантировать безопасность трансграничных транзакций вне досягаемости западного контроля. Платформа разработана для проведения прямых финансовых операций между центральными банками стран - участниц БРИКС+. Её архитектура позволяет не только защищать активы от заморозки, но и использовать децентрализованный механизм проверки сделок: несколько независимых удостоверяющих центров должны единогласно подтверждать операции, исключая внешнее вмешательство.
Поступательно развивается и международная платёжная система BRICS Pay, демонстрируя операционную эффективность в расчётах между коммерческими банками объединения. Важно, что она сознательно позиционируется не как прямой конкурент SWIFT, а как инфраструктура для «инвестиционной деятельности с электронными инструментами» (согласно формулировке Дмитрия Пескова). Такой подход снижает политические риски, позволяя развивать систему без преждевременной конфронтации.
Данные инструменты дополняют Трансграничную платёжную инициативу БРИКС (BCBPI) и тем самым формируют новые условия для взаимодействия, в которых уже, к примеру, 90 % расчётов между Россией и Китаем осуществляются в рублях и юанях.
Ответом на конфискацию активов в долларах и евро стал и массовый перевод резервов центробанков БРИКС+ в золото, спровоцировавший рост его цены на 27 % в 2024 году.
Параллельно укрепляются и финансовые институты блока. Новый банк развития (НБР), несмотря на скромные масштабы (10 стран-участниц против 109 у Азиатского банка инфраструктурных инвестиций), наращивает портфель проектов, фокусируясь на кредитовании в национальных валютах и инфраструктурном развитии Глобального Юга – области, хронически обделенной вниманием Всемирного банка. Пул условных валютных резервов (CRA) с капиталом 100 млрд долларов предлагает альтернативу программам МВФ для стран, сталкивающихся с проблемами платёжного баланса.
Безусловно, на пути к переформатированию глобальных правил БРИКС+ приходится преодолевать и внутренние вызовы. Расширение состава участников альянса и подключение к взаимодействию стран-партнеров резко обострило проблему достижения консенсуса. Из-за разногласий между членами объединения инициатива BCBPI получила лишь расплывчатые формулировки в итоговых документах, принятых на саммите в Казани. Индия открыто отвергает идею единой валюты БРИКС, видя в ней угрозу суверенитету, Иран и ОАЭ демонстрируют диаметрально противоположные взгляды на ключевые региональные конфликты.
Китай, несмотря на мощь своей экономики, не готов нести бремя эмитента глобальной резервной валюты, так как это потребует от страны отказа от валютного контроля и спровоцирует дефицит платежного баланса, который подорвет экспортную конкурентоспособность.
Финансовая устойчивость самого блока также неоднородна: Бразилия борется с инфляцией и госдолгом в 85 % к ВВП, ЮАР и Египет (96 % госдолга) сталкиваются с фискальными кризисами, а Эфиопия в 2024 году допустила дефолт по еврооблигациям.
Великое противостояние этих двух моделей – застывшего западного гегемонизма и формирующейся, хотя и противоречивой, многополярности – определяет контуры новой экономической эпохи. БРИКС+ не предлагает простых решений и не гарантирует немедленного успеха. Его сила – в признании того, что существующая система зашла в тупик, и в прагматичном строительстве параллельных институтов: от BRICS Clear и НБР до наращивания расчётов в нацвалютах и создания золотых резервов. «Пришло время двигаться вперёд и создавать альтернативные платёжные средства для транзакций между нашими странами. Речь не о замене наших валют. Но нам нужно работать над тем, чтобы многополярный порядок, который мы хотим построить, нашёл отражение и в международной финансовой системе», – точно заметил президент Бразилии Лула да Силва на саммите в Казани.
Пока МВФ цепляется за статус-кво, БРИКС+, несмотря на внутренние трения и внешнее давление, уже пишет черновик новых правил, где суверенитет и взаимовыгодное сотрудничество ставятся выше санкционного пресса и привилегии доллара. По прогнозам, к 2030 году 50 % торговли внутри альянса удастся снять с долларовой иглы. МВФ, вероятно, сохранит роль кредитора последней инстанции для стран с глубокой зависимостью от американской валюты, но его эпоха как «финансового жандарма» неумолимо подходит к концу. Битва за будущее мировой экономики вышла за стены вашингтонских институтов и теперь ведется на просторах от Шанхая и Мумбаи до Москвы и Кейптауна. В новой финансовой эре неминуемо придётся делать выбор: принимать правила Вашингтона или создавать свои. И пока БРИКС+ ведёт в сете, предлагая человечеству новый финансовый Азимут.
Юлия Рождественская
Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney
20.06.2025
Важное
Перуанский город-крепость возрастом почти 4000 лет открылся для туристов.
14.07.2025 13:00:00
Повторить путь Анны Франк в школу теперь можно с помощью смартфона. ИИ-реконструкция превращает улицы Амстердама в интерактивный памятник жертвам нацизма.
14.07.2025 09:00:00
Другие Статьи
Ядерная энергетика переживает второе рождение: она обеспечивает энергобезопасность, помогает снижать выбросы CO₂ и стремительно развивается благодаря инновациям — в частности, появлению малых модульных реакторов.
Как скандал с фальсификацией тысяч подписей подорвал веру в «лучшую демократию мира» и запустил цифровую реформу в Швейцарии.
Ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Сергей Фёдоров – о пути Франции с XVII века до кризиса Макрона.
Глобальное потепление ускоряет таяние ледников Гренландии, что может привести к значительному повышению уровня моря и серьезным экологическим последствиям.