Ларс фон Триер и его демоны

Я люблю кинематограф. Всегда считал, что он способен вывести тебя за грань реальности к чему-то безмерно светлому, вдохновить и пробудить в тебе убеждение, что искусство – это прекрасно. Так было до тех пор, пока я не познакомился с творчеством Ларса фон Триера. Его фильмы заставили переосмыслить мое отношение. Мрачный визуальный стиль, грязь, смерть, безысходность и, главное, жестокость – это неотъемлемые составляющие большинства картин режиссера. Однако все это не разочаровывает и не пугает. Напротив, заставляет погрузиться в темные пространства и потайные пещеры фильмов автора, исследовать их с помощью своего внутреннего света. И понять, что герои, созданные Триером, - это инструменты и образы, через которые и раскрывается та самая сила искусства.

Джек, построивший самый ужасный дом в кинематографе

«Дом, который построил Джек» – фильм об инженере по имени Джек, который мнит себя архитектором и мечтает соорудить дом по собственной планировке. Это фильм о том, как Джек становится серийным убийцей, представляя себя истинным творцом. Он уверен в том, что убивать – это искусство.

Интересно, не правда ли? Один герой, но два параллельных сюжета, две судьбы, объединенные единым посылом и исходом, который можно выразить с помощью строчки из песни «Аквариума»: «…(Джек) не достроил того, что он строил, нажрался и упал лицом в грязь». Хоть он и действительно так и не построил тот самый дом, но смог создать другой.

Фильм состоит из 5 инцидентов и эпилога. Начнем анализ с первого эпизода.

Триеровский домкрат и современный Раскольников

Красный фургон Джека едет по дороге. Неожиданно его машину останавливает женщина с таким же красным, как фургон, домкратом в руках. Сразу же можно заметить, что цвет этих двух «атрибутов» героев вызывает у зрителя чувство тревоги, он свидетельствует о своей значимости в сюжете, ведь особенно выделяется в кадре. Леди просит о помощи и сообщает, что домкрат сломался. Джек нехотя соглашается отвезти ее до ближайшей мастерской. Домкрат она берет с собой, и он все чаще начинает появляться в кадре, притягивая к себе внимание зрителя, будто это своего рода чеховское ружье, которое вскоре выстрелит.

Между героями завязывается странный и несколько комедийный диалог. Женщина очень разговорчива, раздражает водителя фургона своими догадками и размышлениями о том, что он вполне смахивает на серийного маньяка, который мог бы ее прямо сейчас убить. Вся эта сцена выстраивается так, будто обличает последствия поведения героини. Со зрителем ведется игра: мы можем подумать, что все происходящее – субверсия, поэтому убийства не произойдет, но оно происходит. Все ведет именно к такому исходу, ведь попутчица водителя буквально напрашивается на смерть. Домкрат «выстреливает» по-чеховски: прямо ей в лицо.

Руки Джека в крови. Гленн Гульд начинает играть Баха на фортепиано. Зритель слышит голос некоего Верджа, рассказчика. Теперь и голос Джека мы слышим как закадровый. Хочу отметить, что оба персонажа-рассказчика существуют словно бы в двух измерениях: внутри самого сюжетного действа и над ним. Они будто бы размышляют обо всем происходящем в фильме. В их диалоге возникает одна из ключевых тем картины Триера: убийство – это искусство, и наоборот. Вердж отрицает и оспаривает этот тезис, а Джек – поддерживает. Он сравнивает себя с Создателем, имеющим право совершить кровопролитие во имя чего-то прекрасного и куда более важного, чем человеческая жизнь. Невольно хочется провести параллель со знаменитым Родионом Раскольниковым, который тоже считал, что цель оправдывает средства. И хотя мотивации и характеры у персонажей разные, но объединяет их одно: они оба совершили смертный грех. Таким образом, перед нами предстает новый, «право имеющий» герой – Джек, извращенный консеквенциализм которого по логике тоже приведет к наказанию. Так и есть, но наказание будет совершенно другого рода.

Так это что – комедия?

Второй инцидент начинается еще более комедийно. Джек сначала под видом полицейского, а потом – госслужащего, пытается проникнуть в дом пожилой дамы. Он крайне нелепо придумывает свою историю на ходу, но женщина все-таки верит ему и впускает к себе. Конечно, герой ее убивает, но сцена обставлена нарочито комично, как и львиная доля всего инцидента.

Джек хочет забрать и увезти тело. Он прячет его в багажник фургона, и тут неожиданно у героя проявляется недуг – обсессивно-компульсивное расстройство. Ситуация становится еще более абсурдной, когда дождь смывает кровавый след, оставленный трупом. Герой считает, что это благословение, данное ему Богом. Вердж же называет Джека «жутким, извращенным бесом».

Далее мы снова наблюдаем еще один подтекст фильма, который словно бы находится над его основной идеей. Автор при помощи персонажей размышляет на конкретные темы и преподносит зрителю идеи, которые определенно дадут взглянуть на киноленту под разными углами.

Речь заходит о детстве Джека, и в этой части кино присутствует важный для понимания сути героя момент. Это покос травы, процесс, сравнимый с некой медитацией, ритмично протекающей, спокойной и умиротворяющей. Но для Джека луг был живым, причем настолько, что он слышал его дыхание. Когда траву скашивали, герой получал удовольствие – так, словно бы обрывалась чья-то жизнь. Эта и была своего рода медитация для Джека.

Возникает череда образов: негатив, олицетворяющий демоническое свойство света, темный свет (дуализм) и тень под фонарем – этот образ олицетворял зависимость Джека в убийствах. Но куда более интересными являются ягненок и тигр, заимствованные из поэзии Уильяма Блейка. Тигр – жестокость, ягненок – невинность. Блейк в своем стихотворении «Агнец» уверен, что ягненок – творение Господа, однако в стихотворении «Тигр» возникает вопрос и сомнение, касающееся происхождения хищника: «Неужели та же сила, та же мощная ладонь и ягненка сотворила, и тебя, ночной огонь? …Чьей бессмертною рукой создан грозный образ твой?». Ведя спор с Верджем, Джек приходит к определенному пониманию природы этих двух существ, к тому, ради чего они созданы друг для друга. Он уверен, что невинные – жертвы, принесенные во благо искусства, которое создают смелые и избранные, то есть жестокие. Идеи Джека безумны и противоречивы, но при этом они интересны и философичны. Триер продолжает провоцировать зрителя этими идеями, усиливая аморальность и жестокость происходящего. Особого апофеоза все это достигает в следующем инциденте.

Совсем не комедия… Или убивает – значит любит?

Джек обзаводится семьей, чтобы создать из нее свой новый шедевр. Это самый жуткий инцидент всего фильма. Комедийный флер с этого момента затмевает мрачный балахон смерти, и зритель теперь смотрит прямо в глаза ужасу. Джек ведет охоту на свою новую семью, убивает детей и их мать. Так он снова проявляет свою любовь, создавая из тел любимых художественную композицию, а потом и чучела. Гипертрофированное восприятие Джека все больше отталкивает зрителя, фильм становится некомфортно и неприятно смотреть.

Моральные ориентиры в картине выстраиваются вполне понятно. Искусство – это любовь и добро, а убийство – ненависть и зло. Но как же режиссер интересно, с помощью диалога Верджа и Джека, создал вокруг этих очевидных понятий спор! Как он цинично через персонажа-маньяка сводит все духовное до материи и смеется над этим! Даже предлагает зрителю посмеяться вместе с ним, а потом так резко и недружелюбно обрубает все мосты.

Мертвая тишина и искусство уничтожать

В предпоследнем инциденте еще детальней обыгрываются те самые роли ягненка и тигра и женщины и мужчины соответственно. Джек жестоко манипулирует своей беззащитной жертвой и расправляется с ней.

Ларс фон Триер через этот эпизод критикует современное американское общество, прогнившее из-за капитализма и безразличия друг к другу, из-за отсутствия здоровых моральных ценностей. Об этом говорит и Джек, отвечая на крик о помощи Глупышки: «В этой адской стране, в этом адском мире никто помогать не хочет. Можно кричать хоть до второго пришествия, а ответом тебе будет только мертвая тишина…». Примечательно, что рупором этой мрачно-проницательной мысли выступает жестокий серийный убийца. Режиссер таким образом подчеркивает всю безысходность и ужасность положения «ягненка» в этом мире «тигров» и безразличных друг к другу зевак.

Также в этом инциденте из уст Джека звучит следующая мысль: «Религия губит людей и превращает всех в толпу рабов, которым стыдно это признать». На его реплику возражает Вердж: «О, Джек, тебе надо было в жизни читать правильные буквы, но ты не хотел». Все-таки диалогичность в этом сценарном приеме – общении Джека и Верджа – раскрывает истинные намерения автора: обличить ужас и жесткость, даже приводя аргументы в их пользу. Но как раз это и усиливает эффект обличения, к тому же апофеоз мысли о разрушительности и аморальности взглядов Джека наступит в эпилоге.

Я понимаю, что для Джека культура и искусство проявляются в разрушении, уничтожении моральных ценностей, концепций добра и зла. Он герой безродный и бесчувственный, в нем нет человеческих качеств. Вердж же противостоит точке зрения Джека. Для него культура и искусство – это любовь, добро, здоровые моральные ценности.

Джек и его Дом

Он, наконец, построил свой дом… из трупов. Довольно прямое режиссерское высказывание. Теперь же герою остается войти в этот дом уже со своим новым компаньоном Верджем, то есть Вергилием.

Сошествие в ад, или Hit The Road Jack

Частичное переложение «Божественной комедии» налицо. Круги ада. Ренессансные композиции, выстроенные режиссером в кадре, к слову эстетично выверенные. Вергилий отвечает на вопросы Джека, пока они спускаются ниже. В одном из кругов, куда Джеку доступа нет, происходит некое отображение воспоминаний из детства героя. Детства, которое уже не вернуть и не изменить, особенно после всего содеянного Джеком. В этом месте находится тот самый луг, который косят размерено и ритмично. Луг, теперь уже подсвеченный золотым солнцем, согревающим и мирным, нежели тем, что окрашивало в холодные и безжизненные тона детство и всю жизнь Джека.

Герои доходят до определенного уровня ада, где есть разрушенный мост, ведущий к выходу из преисподней, но под мостом зияет пустотное пекло. Джек все же решается добраться до выхода по стенам, совершая тем самым роковую ошибку. Он срывается и летит вниз, вглубь ярко горящего «ничто», а режиссер символично окрашивает этот кадр в эффект негатива, отчего та бесконечная огненная дыра превращается в беспросветный мрак.

Титры. Песня Hit The Road Jack прогоняет Джека и призывает его больше не возвращаться. 

Оправдана ли жестокость?

Картина «Дом, который построил Джек» не о жестокости ради жестокости, не об издевательской провокации доброго зрителя. Все это, конечно, в фильме присутствует, но как форма и способ рассказать о том, что добро и зло важно разделять и отличать друг от друга, что за жестоким преступлением последует еще более жестокое наказание. При этом картина Триера многослойна. В ней с помощью параллели с серийным убийцей исследуется природа творчества и эгоизма художника как творца. В то же время мы наблюдаем историю постепенного морального уничтожения, убийства в человеке всего духовного, что приводит его к вечному забвению и мраку.

Но зачем такой ужас смотреть? Ради понятных прописных истин о добре, любви, Боге и искусстве? Стоит ли оно того? Смотрите на свой страх и риск. В свою очередь могу сказать, что лента помогает заглянуть в себя, обратиться к своим внутренним демонам, ужаснуться им, отвергнуть их и вскоре осознать свой свет, который, возможно, раньше оставался незамеченным из-за того самого негатива.