Квартет Бородина в пути

Книга «Жизнь на кончике смычка» посвящена выдающемуся виолончелисту, основателю Квартета имени Бородина народному артисту РСФСР Валентину Берлинскому. В этом году мир отмечает его 100-летие. Автор издания, внучка музыканта Мария Маталаева, представила свою работу публике в конце апреля. Презентация состоялась в рамках большого проекта, посвященного юбилею Валентина Берлинского «CELLOвек» и объединившего в себе концертные, просветительские и образовательные программы. Его информационным партнером выступило издание «Евразия сегодня» (входит в Евразийскую медиагруппу).

В книге собраны неопубликованные ранее документы, записи, письма, интервью, беседы с музыковедами, а также фотографии, афиши концертов и рабочие заметки Валентина Берлинского. На кропотливую работу в домашнем архиве, собранном дедушкой, ушел не один год. «Моя бабушка бережно хранила все материалы, которые им удалось собрать. При издании этой книги передо мной стояла трудная задача: объединить биографический материал с творческой историей, сохраняя суть текстов и намерения моего деда, и превратить это в цельное повествование о его жизни и творческом поиске. Одни его записи и дневники изначально предполагали публикацию, но другие, самые разные по форме и содержанию, пришли из разных архивов, частных коллекций и воспоминаний близких. Они очень сильно дополнили страницы нашей книги. Дед не любил предаваться автобиографическим воспоминаниям, не увлекался неловкими подробностями и красочными анекдотами. Он очень дорожил своими близкими, но считал важным отдать дань уважения коллегам, публикуя отрывки из переписки со Святославом Рихтером, Дмитрием Шостаковичем, а также с первыми скрипками квартета в непростые моменты расставаний», – написала Мария Маталаева в предисловии к книге.

Издание «За рубежом» публикует ее фрагменты.  

***
В отличие от сегодняшнего дня, когда камерные ансамбли выбирают название еще до того, как приступят к работе над своим первым произведением, в те времена именно советское Министерство культуры выдавало названия и разрешения по крохам. Формирование квартета стабилизировалось, ансамблю наконец удалось получить имя. С 1954 года он стал называться «Квартет имени Бородина».



В 1955 году квартет стал первым советским камерным ансамблем, получившим известность за рубежом, за пределами Советского Союза. Это событие исключительное, потому что мы знаем, что многим артистам, получавшим приглашение за рубеж, не разрешали выехать из страны. Квартет дал свои первые концерты в Чехословакии и Восточной Германии и получил разрешение посетить США. Если официально художественным руководителем квартета был Ростислав Дубинский, то репертуарные «рекомендации» исходили от «Специальной идеологической комиссии», а где квартет будет выступать – решал госорган «Госконцерт». Кроме того, государство оставляло себе большую часть гонорара, полученного квартетом.

До 1976 года, когда Дубинский эмигрировал в США, Бородинцы дали более трех тысяч концертов по всему миру и зарекомендовали себя одним из лучших струнных квартетов мира. Помимо основных произведений квартетной литературы, Бородинцы познакомили Запад с произведениями Дмитрия Шостаковича. Квартет имени Бородина давал концерты на всей территории Советского Союза. Он представлял многочисленные произведения советских композиторов, в том числе Альфреда Шнитке, Бориса Чайковского, Льва Книппера и Мечислава Вайнберга.

1954-1974

Ростислав Дубинский – 1-я скрипка, Ярослав Александров – 2-я скрипка, Дмитрий Шебалин – альт, Валентин Берлинский – виолончель.

«05.12.1953 г. Суббота. Минск ... Сегодня был первый концерт. Играли сами Andante cantabile и тpи пьесы из Детского альбома П. И. Чайковского (Утреннее размышление, Нянину сказку и Польку) в обработке для квартета Ростика. Все первое отделение аккомпанировал М. Д. (Александрович), кое-что было прилично, хотя после большого перерыва, да еще с новым партнером было недостаточно свободно и уверенно. Минск восстановлен великолепно – все новые дома, широкие улицы...»

«12.12. Воскресенье. Мы в Бобруйске. Из Минска уехали 9-го в Гомель, где было два концерта в клубе им. Ленина. Гомель сильно разрушен и восстанавливается гораздо медленнее, чем Минск... […] Все концерты М. Д. проходят с аншлагами. Перекупщики продают билеты у входа по 75-100 рублей, девчонки готовы все отдать, лишь бы попасть на концерт...»

Это было в Белоруссии. Обстановка в квартете была очень накаленная, напряженная в связи с тем, что Митя очень рьяно употреблял и Славка завелся совершенно. Не Ростик даже, а Славка. И сказал, что, если еще один раз будет такой срыв, он уедет. Просто сорвет гастроли и уедет. И вот мы собрались ехать на концерт в Гомель из Минска. Вышли из гостиницы – Мити нет. Нет и нет. Автобус стоит, поезд должен отойти, мы опаздываем уже на поезд. Я поднимаюсь к Мите в номер – он спит, в разобранном состоянии, причем в этот вечер концертов не было, поэтому он себе позволил. Мы кое-как собрались, приехали на вокзал, поезд через 10 минут отходит, Слава берет скрипку и свой чемодан, идет в кассу, покупает билет в Москву (тогда это было просто) и уходит в другой поезд, московский. Я говорю: «Мить, пойди скажи ему». А он ни в какую. Уехал! Что делать? Посовещались, подумали и решили, что мы сейчас вернемся в гостиницу и будем что-то придумывать. В Минске жили кое-какие наши друзья, я кое-кого обзвонил. А нам осталось сыграть 2 концерта. Но кроме того, что мы теряли деньги, ситуация просто скандальная. Мы обзвонили своих друзей-приятелей, и нам порекомендовали одного молодого человека, который достаточно талантлив. Причем программа там была очень простая: 2-й квартет Бородина, Детский альбом Чайковского и Пассакалия Генделя. До 3 часов ночи Ростик с этим парнем занимался. Утром сделали репетицию и попросили филармонию, чтобы нас отправили в Гомель автобусом прямо к концерту. Так и сделали. Сыграли в Гомеле концерт, прилично. Конечно, с большим напрягом, волновались. На следующий день сыграли такой же концерт в Бобруйске.

Попрощались, поблагодарили этого молодого человека, сказали, что гонорар ему будет выслан. Приехали в Москву. Ростик взвился совершенно, сказал, что больше он с Александровым играть не намерен. Конечно, принципиальность – это очень хорошая вещь, но здесь было уже какое-то бычье упрямство, которое могло подвести и филармонию, и квартет, и наш престиж. Протест можно было осуществить каким-то другим способом, поговорить, приехав в Москву.

Ну, одним словом, мы вернулись в Москву, Слава не появлялся, Ростик продолжал стоять на своих позициях, а нам предстояли несколько крупных филармонических концертов. Участие в концертах – это был наш заработок, кроме всего прочего, у нас других заработков в то время просто не было. Мы играли трио, играли фортепианные квартет с Любой Едлиной. Так продолжалось недели три, наверное. И потом был назначен концерт, в котором мы должны были играть 7-й квартет Виссариона Яковлевича Шебалина. И здесь вступила в игру Алиса Максимовна, которая всегда очень хорошо относилась к Славе. В общем, она поговорила и с Ростиком, и со Славой. Мы собрались на репетицию, два дня порепетировали и сыграли этот концерт. Потом все как-то притерлось и все мы делали вид, что ничего не произошло. Все-таки желание работать в квартете и желание сохранить коллектив взяло верх над всеми амбициями.

У нас все еще не было имени. Получить его в те дни было так же сложно, как и получить титул. Мы хотели взять название «Квартет Чайковского», но во время похорон Сталина мы узнали от Ойстраха, что Министерство культуры решило сформировать «мощный» квартет, который должен был быть впереди всей планеты в этой области. Этот еще не существующий квартет уже был окрещен «Чайковским». Гордость за власть и патриотизм породили множество идей... В конечном итоге этот квартет объединил Юлиана Ситковецкого, Антона Шароева, Рудольфа Баршая и Якова Слободкина. Это был первый ансамбль, гастролировавший за рубежом. Спутник был запущен. Но он очень быстро распался в атмосфере: через полтора года его уже не существовала. Но имя уже было использовано…

Гастрольные поездки убедили нас в том, что квартетный коллектив должен как-то называться, этот момент был важен и для публики, и для нас. У меня в архиве лежала целая папка под названием «Переписка с именем». Сколько было мучительных хождений по инстанциям, изнуряющей писанины, чтобы в итоге по прошествии более чем двух лет появился этот приказ! Увы, сегодня чиновников не стало меньше...

Это было в 1953 году. Мы тогда подумали, не воспользоваться ли приближением юбилея Глинки и носить имя М. И. Глинки – великого русского композитора, основоположника не только русской оперы, но и классического профессионального искусства в России. Но не все поддержали наше предложение. Композитор М. И. Чулаки (он тогда занимал пост начальника главного управления музыкальных учреждений) считал, что имя М. И. Глинки должен носить какой-нибудь более многочисленный коллектив – хор, оркестр или учебное заведение, – и посоветовал нам взять имя А. П. Бородина, камерное творчество которого украшают два изумительных квартета, жемчужины квартетной литературы. Нам эта идея так понравилась, что мы стали горячими пропагандистами имени уникального русского композитора, личности чрезвычайно одаренной и деятельной. [...]

---

Иллюстрация: «За рубежом», Midjourney