Капитал энергоперехода

Переход к зеленой энергетике требует больших объемов критически важного для этого перехода сырья, производство которого отличается высокой географической концентрацией. Однако она зачастую не совпадает с «географией» акционеров, контролирующих ключевых производителей.

Кобальт, никель, медь, литий и редкоземельные металлы – ключевые элементы для энергоперехода. Например, для производства электрокара их требуется в шесть раз больше, чем для «обычного» автомобиля, а для производства энергии с помощью наземной ветряной электростанции – в два раза больше, чем с помощью АЭС. За последние 20 лет, по данным ВТО, торговля критически важными материалами энергоперехода возросла с $53 млрд до $378 млрд. А достижение целей Парижского соглашения (ограничение роста среднемировой температуры 2°C к концу этого столетия) будет означать рост спроса на такое сырье в 4 раза к 2040 г., согласно оценкам Международного энергетического агентства.

Добыча необходимого для энергоперехода сырья сильно концентрирована географически: например, 68 % мировой добычи кобальта приходится на Демократическую Республику Конго, 70 % редкоземельных металлов – на Китай, 48 % никеля – на Индонезию. Географическая концентрация усугубляется концентрацией фирм, контролирующих поставки критического сырья: доминирование нескольких крупных игроков зачастую формирует олигополию на рынках ценных материалов. Например, почти половина мировой добычи кобальта приходится на три компании – Glencore, казахстанскую Eurasian Resources Group и китайскую CMOC, половина добычи лития – на американскую Albemarle, китайскую Tianqi Lithium и чилийскую SQM. Концентрация еще более выражена в добыче редкоземельных металлов, почти половину которой контролирует China Northern Rare Earth.

Но более того, не всегда страна расположения штаб-квартиры компании соответствует стране, которую представляют крупнейшие акционеры этой компании. К примеру, в чилийской SQM, на которую приходится почти пятая часть мирового производства лития, один из крупнейших акционеров – китайская Tianqi Lithium: совместно с чилийской Pampa Group они контролируют половину капитала компании.

В своем исследовании, названном «Капитал в XXI веке: кому принадлежит капитал компаний, производящих важнейшее сырье?», экономисты Банка Франции попытались выяснить, компании из каких стран владеют капиталом крупнейших производителей ресурсов, критически необходимых для перехода к зеленой энергетике. Понимание источников контроля капитала компаний-производителей, особенно с учетом высокой концентрации производств, имеет важное значение для оценки стратегической зависимости от поставщиков ценных ресурсов, указывают авторы.

КАПИТАЛ ЭНЕРГОПЕРЕХОДА

Авторы исследования построили базу данных о происхождении акционеров глобальных публичных компаний, занятых в секторе производства критических ресурсов, на основе информации из Refinitiv и других источников (включая отчетность компаний) за 2004-2022 гг. База данных охватывает значительную долю мирового производства критических металлов – от 63 % для кобальта до 90 % для редкоземельных металлов.

Название исследования – отсылка к бестселлеру «Капитал в XXI веке» французского экономиста Тома Пикетти о неравенстве (название книги, в свою очередь, отсылка к «Капиталу» Карла Маркса).

Для расчета доли владения производством того или иного ресурса исследователи взвешивали долю капитала компании, приходящуюся на инвесторов той или иной страны, на долю годового производства компании в мировом производстве соответствующего ресурса. Результаты получились следующие.

Инвесторам из Китая принадлежат значимые доли в производстве всех пяти критических элементов, которые рассматриваются в исследовании: кобальта, никеля, меди, лития и редкоземельных металлов.

Так, Китай контролирует 28 % мирового производства кобальта, притом что на его собственной территории производится лишь чуть более 1 %. Китайские госпредприятия играют важную роль в горнодобывающей промышленности Африки, на которую географически приходится порядка 80 % мировой добычи кобальта.

Вторая по значимости страна по владению капиталом на рынке кобальта – Казахстан: авторы исследования оценивают, что более 10 % мирового выпуска этого металла приходится на компанию Eurasian Resources Group (ERG), в которой 40 % принадлежат министерству финансов Казахстана и еще по 20 % – двум казахстанским бизнесменам – основателям компании и наследникам третьего основателя.

Инвесторам из Латинской Америки принадлежат существенные доли в производстве лития и меди – 20 % и 22 % соответственно, что отражает географическую концентрацию этих ресурсов в регионе. Однако с поправкой на долю региона в глобальном производстве – треть добычи лития и 40 % добычи меди – местные инвесторы недопредставлены среди владельцев капитала добывающих компаний. А крупнейшим собственником являются США, контролирующие 31 % мировой добычи лития и 27 % – меди.

На Австралию географически приходится почти 50 % производства лития и лишь 4 % контроля его производства. Два крупнейших месторождения в Австралии, Greenbushes и Mt Marion, на 26 % и 50 % принадлежат китайским компаниям (совокупная доля Китая в мировом производстве лития – 19 %).

В частности, на Кипре была зарегистрирована компания Interros Ltd. – акционер «Норникеля», самого крупного в мире производителя никеля (долю «Норникеля» в глобальном предложении этого металла в 2022 г. авторы оценивают в 8 %; IRENA – Международное агентство по возобновляемым источникам энергии – в 14 %). В 2023 г. эту структуру перевели в специальный административный район в Приморье. Еще раньше, в 2021 г., компания Interros Capital, участвовавшая в схеме владения пакетом «Интерроса» в «Норникеле», также «переехала» с Кипра в специальный административный район на острове Русский. Аналогично нидерландская Aktivium, через которую долей в «Норникеле» владела ОК РУСАЛ, была перерегистрирована в России в 2019 г., следует из отчета «Норникеля». Всего на конец 2023 г. на «Интеррос» приходилось 37 % акций «Норникеля», на En+ Group (материнскую компанию РУСАЛа) – более 26 %.

ПРОИЗВОДСТВО И КАПИТАЛИЗАЦИЯ

Доли владения производством по большей части схожи с долями в капитализации добывающих компаний. Однако есть существенные расхождения. Например, китайским инвесторам принадлежит 18 % мирового рынка никеля, если учитывать долю в производстве, и лишь 8 %, если смотреть на капитализацию: такое расхождение связано с тем, что никелевые компании Индонезии (на которую географически приходится почти половина всего мирового производства никеля) – непубличные. Доля Африки на мировом рынке кобальта составляет 16 %, если учитывать объемы производства, против 3 % при взвешивании по капитализации: разгадка – в Gécamines, непубличной государственной компании Демократической Республики Конго.

РЕШАЮЩИЙ ГОЛОС

Авторы также проанализировали «вес» инвесторов из разных стран в советах директоров компаний: владение более чем 50 % акций позволяет в значительной степени определять решения в корпорациях.

Так, по данным авторов, на рынке кобальта все 28 % мирового производства, контролируемые Китаем, приходятся на компании, в которых китайские инвесторы владеют мажоритарной долей. В то же время инвесторы из США, несмотря на их общую относительно высокую долю в капитале компаний на этом рынке – около 15 %, – владеют только миноритарными пакетами, то есть ограничены в своей возможности влиять на принятие решений.

На рынке меди на компании, мажоритарными акционерами в которых выступают инвесторы из Китая и США, приходится по 15 % мирового производства. На рынке лития доля в мировом производстве компаний, которые на 50 % и более принадлежат инвесторам из США, Чили и Китая, составляет 35 %, 23 % и 20 % соответственно. В редкоземельных металлах 74 % глобального производства приходится на фирмы, мажоритарными долями в которых владеют китайские игроки, – что еще раз подтверждает безусловное доминирование в этом сегменте Китая, на долю которого приходится почти три четверти как географического расположения этого вида ресурсов, так и его производства.

Концентрация поставок критически важных металлов вызывает опасения, что доминирующие страны могут использовать свое положение на рынке в качестве рычага для достижения внешнеполитических целей. Развитые страны в последние годы сосредоточились на повышении надежности поставок и своей автономии. Так, Европарламент в апреле 2024 г. принял Critical Raw Materials Act («Закон о важнейших сырьевых материалах»), призванный обеспечить безопасный и устойчивый доступ к поставкам критического сырья для Евросоюза, в значительной степени зависящего от импорта таких ресурсов, за счет диверсификации поставок и расширения участия европейских компаний в глобальном производстве. В США Inflation Reduction Act, принятый в 2022 г., призван стимулировать внутреннее производство критических материалов.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ РИСКИ

Международное агентство по возобновляемым источникам энергии (IRENA) описывает шесть видов геополитических рисков, которым подвержено производство критически важных для энергоперехода ресурсов: внешние шоки (природные катастрофы, войны); ресурсный национализм (национализация критических секторов, ограничения на иностранные инвестиции); экспортные ограничения; возникновение картелей; политическая и социальная нестабильность в странах-производителях; манипулирование рынком.

Страны по всему миру стремятся получить контроль над материалами, имеющими решающее значение для зеленого перехода. Подобные вопросы обостряются в связи с геополитически обусловленной фрагментацией мировой экономики, поскольку поставки, нередко зависящие от нескольких компаний, становятся весьма уязвимы к геополитическим рискам. В кратко- и среднесрочной перспективе может возникать дефицит поставок, поскольку спрос на отдельные материалы растет, а добыча остается концентрированной – и в обозримом будущем это вряд ли изменится, отмечает в докладе 2023 г. «Геополитика энергоперехода» Международное агентство по возобновляемым источникам энергии. Сбои в поставках критически важных материалов оказывают минимальное влияние на энергетическую безопасность, которая по-прежнему связана с поставками ископаемого топлива, указывает агентство, – но способны существенно замедлить энергетический переход.

Ольга Волкова, Эконс

Иллюстрация: использованы изображения Flatart и freepik